Литературное объединение: ПОЭЗИЯ

Иван Мерцалов

***

Я иду по дороге разбитой –
В жизни многое связано с ней…
И смотрю, как снуют деловито
И треножат мальчишки коней.

Словно вновь я средь тёмных и бурых,
Надо мной – свет широкой луны,
И коней густогривых каурых
Я в ночное вожу табуны…

Только память то время догонит
И вернёт мою душу в те дни,
Где мне тёплые, резвые кони
Были ближе всей прочей родни.

Ничего, ничего не забыто!
Вижу речку и рощу за ней,
Где мальчишка в ночном деловито,
По-хозяйски треножит коней…

Эх, мальчишки, знакомая удаль!
Стосковался я в жизни по ней!
Я во взролость шагнул не отсюда ль?
Не от этих ли резвых коней?!

***

Забыть тот фильм смогу?
Едва ли! –
Я снова вижу школьный зал:
Свирепо танки скрежетали –
С экрана танк на нас съезжал.

Он разворачивался круто,
Окопы яростно сминал.
И был нам страшен в ту минуту
Чужой брони литой овал.

Мы с места вскакивали дружно,
Крест проклиная на броне.
О, как тогда нам было нужно
С врагами драться на войне!

Война нас многим обделила,
Отцов у многих отняла.
Но веру в счастье не убила
И веру в мужество дала.

Бой завершался на экране –
Был день от копоти горяч…
И я сжимал, сжимал в кармане,
На хлеб обмененный, «пугач».

Игорь Малышев

Иван-чай

И куда ни кинешь взор  —  иван-чай
Испускает фиолетовый дым,
И мерещится мне там то ли рай,
То ли место, где я был молодым…

Я бродил тогда по пёстрым лугам,
По оврагам под валежника хруст,
И к моим неутомимым ногам
Мир валился, как разросшийся куст.

И не думал я тогда ни о чём,
Не разматывал грядущего нить.
В новый день лишь упирался плечом –
В старом было неприкаянно жить.

 
Не завидовал ещё никому,
Не пришёл ещё тот скаредный час,
Когда складывал в пустую суму
То, что стало так не нужно сейчас.

Догорает под закат иван-чай.
Самый яркий полыхает вдали.
Может быть, тот неизведанный рай –
Это молодость в дорожной пыли?

 

***

Объясняют погоду циклонами,
Изотермами, изобарами…
А старушки стоят пред иконами,
Крестят воздух щепотями старыми.

Мокнет сено, в копёнки не сложено;
Огороды дождями истыканы,
Небо, словно плетями, исхожено
Потерявшими меру владыками.

Говорят, виноваты течения
И озоновое проклятие,
И единственное спасение –
Лишь намоленное распятие.

Вот и молятся, вот и крестятся
Деревенские долгожители,
Поднимаясь пешком по лестнице
К расходившейся вдрызг обители…

 

Виолетта Фокина

* * *

Проездом – меньше суток до дороги
Из пункта «А» в уже привычный «Б».
Стою незваным гостем на пороге,
Надеюсь: может, ждал меня к себе…
Мы, нынешние, видимся нечасто:
Молчим, сверяем время по часам,
Все общее, что было нам причастно,
Раздвоено по разным адресам.
А между тем, весна в моей округе
Такая точно, как в твоем краю –
Особая пора в сезонном круге
Не принимает сторону ничью.

 

Вячеслав Гаврилин

Начальная строка

Строка начальная – предтеча,
Едва пробившийся исток.
Чем неожиданнее встреча,
Тем радостней её итог.

Ещё не стих, а лишь основа.
Неясен образ вдалеке.
Но  просится на волю слово –
На отчем, русском языке!

 

Начало листопада

Сентябрь – начало листопада.
Прохладный воздух невесом.
И солнце катится к закату
С горы небесной колесом.

Готов смотреть с утра до ночи
На жёлтый с прозеленью луг,
Как гуси в небе  многоточьем
За горизонт  спешат на юг.

И от волненья сердце сжалось
При виде птичьих  стай вдали.
Как будто от родных причалов
Я провожаю корабли.

 

Алексей Сухинин

***

Там, где солнце лучи разметало пращой,
Снеговик задремал на бетонной подставке,
Терпко пахнет бензином, смолой, да ещё
Тёплым хлебом, парящим в лотках автолавки.

Дым из труб растворяет небесную синь,
Закружился снежок, но мороз ещё стоек,
Проезжая, дивится водитель такси
Окнам старых домов посреди новостроек…

Окна старых домов, словно двери в миры,
Держат судьбы людей, как безмолвные стражи,
Где-то рамы потрескались от жары,
А иные протравлены пылью и сажей.

Ты вглядись в них, прохожий, успеешь пройти
В обезличенной массе людского потока,
Здесь, быть может, когда-то сойдутся пути
Тех, кто жизнь до сих пор прожигал одиноко.

Вон девчушка сидит, чья судьба – белый лист,
Через стёкла считая промёрзшие лужи,
Рядом алым салютом зацвёл декабрист,
Как издёвка над лютой крещенскою стужей.

В глубине серых стен кто-то любит и ждёт,
Кто-то горькую пьёт под прошенья «потише»,
Может, чей-то сейчас будет прерван полёт,
Но душа воспарит над заснеженной крышей,

Вдруг замрёт на мгновенье, всплакнёт про себя
Под ноктюрн водосточных заржавленных дулец
И прощальной гастролью, тот город любя,
Полетит любоваться красотами улиц.

Сергей Гринёв

К Андрею

Здравствуй, Андрюшенька, здравствуй, сынок, за горами
да за долами крахмаленый неба лоскут
тих и прозрачен, как капельки сна на пижаме
маленькой Мери и, как монолог в мелодраме,
полон пугливой надежды: не нынче в закут.

Как ты, мой мальчик, в каких ты спряжениях, лицах?..
В past perfect passive… на краешке губ акварель
медленно тлеет в лиловый цветок медуницы.
Что тебе в брошенном небе Аустерлица
снится, пока собирает налоги шрапнель?

Здравствуй, сынок, не лежи на холодном. Мессия
в душу нисходит на кончике божьей блесны –
острой тоски по смоленской березовой сини…
Сын, просыпайся, пора возвращаться в Россию.
Время смотреть бородинские, курские сны…

Анна Жиганова

***

Прозрачная  белая лебедь –
Плыву  не спеша по звёздам,
И дождь серебряной нитью
Окутал гибкую шею.
В  каждый прилив поднебесный,
По глади зеркальной  танцуя,
Шествую гордо, долго,
Лебединым крылом прикрываясь.
Журчащий поток огнеликий
Спускается красным солнцем.
Запястья – гибкие волны,
Тянутся к жаркому свету.
Лучистой  утренней   грустью
Испилась и жаждой ясной
Белая  бледная  лебедь –
судьбою ведомая птица.
И каждый мой шаг неизвестен,
И каждый мой вдох лишь однажды,
И капают, капают слезы
на белый кораблик бумажный.

***

Тихо, тихо всё во мне,
Очень тихо.
Где то в тихой глубине
Сердце тикает.

Тишина стекает с век,
Тихо слишком.
И в душе, как тихий снег,
Ты не слышен.

Евгения Терновая

Тургеневский бережок

Там, где крутой обрыв нахмурил брови,
Спокойно движет водами Ока,
Младенец в зыбке спал дворянской крови
Средь зелени родного бережка.

Ему  дарила благодать природа,
Лазурно-голубого неба высь.
В ребёнке богатырская порода
И гений творческий навек слились.

И, милый, сладкий сон оберегая,
Неслышно ветер листьями шуршал,
И, в колыбель прохладу навевая,
Великого писателя качал.

Николай Поповичев

Родительский дом

 Сколько слёз и сколько счастья
Сохранил тот дом!
И в погоду и в ненастье
Помнил я о нём.
Скрип дубовой половицы
В памяти моей.
Посвист маленькой синицы
Посреди ветвей.
Посиделки, разговоры
Вспомнились опять,
На окне цветные шторы,
Как любила мать.
Над тропинкой свет тревожный
Льётся от крыльца,
Я оттуда в путь последний
Проводил отца.

Всё промчалось и бесследно
Скрылось за селом,
Только в памяти навечно
Мой родимый  дом.

 

Валерий Заблодский

 На лугу

На лугу трава душистая
В капельках дождя,
Как глаза любимой, чистые
Васильки глядят.
Пахнет воздух нежной мятою
И  смолой сосны.
А над рощицей крылатые
Облака видны.
И на всю красу зеленую —
Просто чудеса:
С переливами, со звонами —
Птичьи голоса.
Под лучами солнца красного
За волнистый стан
Обнимает речку ясную
Молодой туман.
Ветер спит в листве березовой,
Хорошо вокруг.
Как девчонка в кофте розовой,
Расцветает луг.
Прямо с берега высокого,
Где река звенит,
Я хочу быстрее сокола
Полететь в зенит.

 

Татьяна Серпиянова

Одиночество

Шумный дождик землю моет,
дверь соседская скрипит.
от тоски собака воет,
кран простужено хрипит.

Где-то песня раздаётся,
тут же тонет в вышине,
ветер за окошком бьётся,
будто просится ко мне.

Может, он распутать хочет
дум моих тугой клубок?
А быть может, в этой ночи,
как и я, он одинок?

 

Елена Кирьянова, г. Орёл

Несовпадение

На пепельно-розовом, крестообразно,
Был сдержанно строг силуэт фонаря,
А в небе — нежна, молода и прекрасна
Над городом спящим всходила заря.
Фонарь закрывал свои жёлтые очи,
И с трепетом ждал возвращенья зари —
Короткую встречу в преддверии ночи,
Когда просыпаются вновь фонари.
И он любовался, мигал молчаливо,
Пытался коснуться чугунной рукой,
Хоть краешка огненной ленты любимой,
Когда уходила она на покой…
Он бредил о ней в полуночных виденьях,
Пока не сгорел — безнадёжно влюблён…

Как много сакрального в несовпаденьях
Возможностей, сущностей, душ и времён…

Чердак

По лестнице скрипучей — на чердак,
Где сверху, через мутное оконце,
Победно разрывая полумрак
Прожектором в глаза ударит солнце.

Тут пыль времён лежит на сундуках,
Рыбацкой сетью виснет паутина,
Верёвки бельевые на крюках
И брошенная лампа Алладина.

Тут ржавый велик – старый добрый друг,
Он помнит вкус дорог и шум насоса,
Тоскующий по ласке детских рук,
Безухий заяц с пуговичным носом.

Пройдут года, а может быть — века,
В часы, когда судьба ко мне сурова,
Размазывая слёзы по щекам,
Сюда я буду возвращаться снова.

Я ни к чему рукой не прикоснусь,
И даже эту пыль не потревожу,
Я вниз по шаткой лестнице спущусь,
Чтоб затеряться вновь
в толпе прохожих…

Прощание

Пропах перрон цветами и разлукой,
И горьковатым дымом папирос,
Все голоса слились в едином звуке,
И полетело время под откос…

Гудели рельсы и пыхтели трубы,
Прощались и прощали все вокруг,
И целовались, без смущенья, в губы,
И чемоданы падали из рук.

Вальс танцевали люди у вокзала,
Ты потерял меня в густой толпе.
Так много я тогда тебе сказала,
Как мало я смогла сказать тебе…

***

Тикали часы, тикали,
Будто бы беду кликали.
Целый день к дождю парило.
Горизонт прогнут заревом,
А ветра грозят бурями,
Да с небес вода струями…
Мается душа, мается,
Будто бы в грехах кается,
Ищет, как слепец, выхода.
В чём её вина, выгода?
Всё к твоим ногам брошу я,
Забери меня в прошлое…