Андрей ШЕНДАКОВ

***
…Даль первозданна, молода,
Легка, свободна и крылата:
Тугие волны в три наката
Вздымает тёмная вода –
И вечереет; и рассвет,
Взлетая, льёт лучи в ольшаник:
Усталый путник, вечный странник
В кайму небесную одет.

Над светом – свет, огонь, покой;
Чуть уловимое смятенье,
Бунтарство, горечь иль смиренье –
Всё меркнет в дымке полевой.
И вновь лучиста тишина
Внутри своих круговоротов,
Среди своих земных оплотов
Живыми звуками полна!

***
Падает снег – от света…
В. Дронников

Порхает снег – и каменистый брод
Бурлит, свои слова перебирая:
Вдаль унеслась осенних уток стая –
И крыльев звуки вновь назад несёт.
Зигзаг реки, за ним – ещё один,
На склоне храм и пара колоколен,
А луч с небес над заводью утроен
Мерцаньем тихой поступи глубин.
Ледок крепчает робко – по краям,
Родник бросает солнечные блики.
Из-под снежка и крона облепихи,
И шапки мха сияют среди ям,
Глухих оврагов – ран моей земли.
Среди руин ремесленных кожевен
Лишь ивы свет ещё немного зелен.
Бросай, метель, свой первый снег, мети,
Вздымай огонь холодный над страной,
Над городком – пока всё это тщетно,
Ведь в небесах уже вполне заметно
Дыханье света движется стеной.

Течёт с ветвей – вода, вокруг вода,
И первый снег, и слякотные тропки,
И кот бездомный в прорези коробки
Под стылой елью. Снова золота
Речная гладь от ярких куполов, –
Как будто с вихрем сгинуло столетье,
Кровавым прахом, рваным лихолетьем
Пройдя среди деревьев и дворов,
Среди эпох – и в памяти людской,
Оставив боль и страх неизгладимо.
А над водой – лишь терпкий привкус дыма
Печной трубы, вздохнувшей за рекой.
И снег, и пепел, и лучистый свет –
Смешалось всё в полуденном пространстве
И, отзываясь в прошлом окаянстве,
Дало само собой простой ответ:
Мы – те, кому и многое дано,
И те, с кого спросил Господь сурово,
Но нам открыто праведное Слово
Своих небес! Так было суждено.

***
Прощальное тепло…
Г.А. Попов

…Раздождилось, осенняя мгла,
Налетев ни ко времени, рано,
Мир накрыла прохладой тумана.
О звезда, ты теперь не светла.
Я вчера за тобой наблюдал,
А теперь над тропинками луга
Чьи-то рамы вечерние глухо
Огласили небесный причал.
Первый лист прикоснулся к реке,
К каменистым хребтам мелководья,
И, ослабив тугие поводья,
Стылый август шагнул налегке.
Но я время такое ценю –
За грибной и осиновый запах:
Сосны носят в натруженных лапах
Исхудавшую в роще зарю,
Чуть проём в небесах – и лучи
Греют сонно озябшие руки.
О, как много раздумий и скуки –
С огоньком поминальной свечи.

Чернослива размякшая горсть,
Коркой хлеба накрытая стопка, –
Повторяются хрупко и робко
Дни, крутящие млечную ось.
Достучаться ль до звёзд?.. Тишина,
Крайне редки небесные вести,
Распознать их – хоть лопни иль тресни! –
Не даёт поступь тёмного дна.
Мы летим, всё куда-то летит,
Спотыкаясь по вечному кругу.
Лишь душе, её вещему духу
Открывается солнечный вид:
И колонны, и белые львы,
И дворцы, кипарисы-секвойи –
В тихом шорохе листьев и хвои
Это слышно… Услышите вы,
Как ночная вода глубока,
Несмотря на осеннюю стужу.
И распахнута светом наружу
Восходящая к небу река!

***
Бывает час: над городом холмистым
Небесный свет слегка полуоткрыт…
И. Семёнова

Зимний город, засыпанный снегом,
дышит небом, едва задремав
под сиренево-бронзовым брегом,
над верхушками сосен и трав,
чуть заметных в сугробе у склона,
у реки, возле хлипких мостков,
у былого речного затона:
ярко-розов, пурпурен, лилов,
повседневен, глубок, неподвижен
и по-зимнему радостно чист,
а на кронах заснеженных вишен
свет вечерний привычно лучист;
сходят тени, вращаются звуки:
хрустнет наст – и в тиши глубоко
бродит эхо, как после разлуки,
бродит эхо эпох, нелегко
отзываясь и в рамах, и в стёклах,
и в плотине, шумящей внахлёст;
на склонившихся к зареву вётлах
зажигаются капельки звёзд –

ярких звёзд, тех, что, выплакав, небо
дарит нам; о, небесный покой,
сокрушаться ли горько иль слепо –
созерцай, продолжаясь строкой,
наполняя, как лёгкие, душу
жгучим воздухом, светом, росой,
оставаясь в январскую стужу
на стекле, на листе бирюзой,
ведь за каждым насыщенным вздохом –
чей-то взгляд, чей-то стон или слух,
а в пространстве небес, в многооком,
луч заката неспешно потух.
Но не гаснут ни чувства, ни мысли –
о тебе, городок мой живой:
своих предков к блаженным причисли –
соглашусь полноправно с тобой
и пойду, может быть, словно инок,
словно воин, – в сиреневый свет,
продолжая небес поединок
за тебя – до скончания лет!

***
…Как будто было не со мной:
«Весь этот мир, холмы, берёзы,
коней рассветный водопой,
любви застенчивые слёзы,
и мамы добрый поцелуй,
и окуньки в литровой банке…»
О Время, Время, наколдуй,
верни былые полустанки,
дорог искрящуюся пыль,
лесные запахи и вкусы
(о них ли спорят?) Это быль:
рябин оранжевые бусы,
костры, черёмухи, поля,
столбы смолистые, ограды
и храм, где, в первый раз моля,
просил у Господа пощады
за весь наш мир и за себя,
чтоб были помыслы светлее…
Янтарный лик порхал, дробя
шаги в неведомом елее,
где мёртвых нет, кого, воспев,
остановили годы в датах…
Яснее солнечный напев,
роднее свет в тугих раскатах,
когда над летней синевой
всё чётче видится былое,
когда всё было, всё – со мной,
как тёплый луч на аналое…