Предлагаем вашему вниманию работы лауреатов VI открытого литературного конкурса на лучшее художественное произведение для детей «Берег детства»

Номинация «Рассказы для детей»

Екатерина БЕЛОВА (Пермский край, г. Соликамск)
Анастасия БАРСУК (Малайзия, г. Куала-Лумпур)
Алексей ШУПИКОВ (г. Брянск)
Ольга ХУДОРОЖКОВА (Новосибирская область, г. Куйбышев)

Номинация «Стихотворения для детей»

Екатерина БЕЛОВА (Пермский край, г. Соликамск)
Надежда БОЛТАЧЁВА (г. Екатеринбург)
Виктория БЕЛЯЕВА (г. Ростов-на-Дону)
Виктория СОКОЛОВСКАЯ (Республика Беларусь, г. Полоцк)

Номинация «Сказки»

Виктория БЕЛЯЕВА (г. Ростов-на-Дону)
Ирина ВИНОГРАДОВА (г. Москва)
Светлана ПАНКОВА (Белгородская область, г. Старый Оскол)

---

РАССКАЗЫ ДЛЯ ДЕТЕЙ

Екатерина БЕЛОВА
(Пермский край, г. Соликамск)

 МОРЩИНА

 — Спасибо, Петька, ты у меня — морщина! Как себе, брат, тебе доверяю! — дед похлопал сухощавой, но тяжёлой солдатской рукой Петьку по плечу, когда тот помог притащить две большие жерди из сарая.

— Деда, почему это я морщина? Мне-то шесть годов всего! — Петька хлюпнул носом и сконфужено глянул из-за спины на своё отражение в потемневшее от времени трюмо, стоящее в коридоре, пытаясь разглядеть в нём что-то, указывающее на сказанное дедом о возрасте.

— Да не дрейфь ты, Пётька! Это ж вроде как звание такое, важное, скажу я тебе. Хочешь, поведаю настоящую солдатскую историю?

— Настоящую? Конечно, хочу! — Петька забрался на высокую скамью рядом с дедом и приготовился слушать.

Дед Виталий редко рассказывал о своей солдатской жизни, по этой причине ценным было каждое его слово о Великой Отечественной войне, а тут, бац — и целая история. Чудно же!

— Уселся? Лады. Только вот что, рядовой Пётр Кошкин, срочно отставить все попытки ныть и елозить, раз вызвался! История не из лёгких будет.

— Деда, я же большой уже, всё понимаю. Справлюсь, стало быть!

— Ну, добро! Слушай! Было это в августе сорок второго. На фронте тогда обстановка была сложная, враг активно шёл в наступление, потому нашим командованием привлекались все силы в борьбе с противником. Женщины часто шли на фронт наравне с мужчинами, дети работали на производстве в тылу, даже животные, и те, чем могли, помогали в борьбе с врагом. Так вот, привезли к нам в роту двенадцать псов из центра. Псы крупные, боевые такие, жилистые, породой — разномастные, стало быть, больше беспородные. Была среди них и одна породистая немецкая овчарка. Наутро старшина нам и говорит: «Разбирайте собак, бойцы! Они звери умные, смелые. Подготавливать будем. Когда враги в крупное  наступление пойдут — тогда и задействуем ваших подопечных в обороне».

Вот так, всю живность солдаты и разобрали. Особое это чувство — когда друг лохматый на войне с тобой рядом шагает, словом и не передать. Только вот немецкую овчарку никто не стал брать. Вроде бы по понятным соображениям — немецкая же порода, оттуда, с их вражеских краёв. Но на деле этот пёс такой характерный оказался, что никто с ним справиться не смог, ни к кому он не шёл из клетки, злость свою показывал. И ведь причина тому была нешуточная, как выяснилось — хозяин бывший погиб при бомбёжке, а пёс, неделю после случившегося рядом был, не ел и не пил, ни на шаг от погибшего не отходил и никого не подпускал. С трудом его в приёмник забрали…

Однажды старшина вызвал меня к себе на разговор: «Нет сладу с этим Буяном! Ты, — говорит, — Виталий Кошкин, такой же характерный, горячий парень как пёс наш! Даром, что фамилия кошачья! Попробуй-ка к нему подход найти, может и примет тебя. Авось, не будете жить как кошка с собакой. Почитай, что это приказ! Да вот ещё, возьми зверю на полевой кухне кость вываренную, для верного сладу…»

Приказ так приказ. А приказы, как известно, не обсуждаются. Вот я так и сделал, косточку ту прихватил и пошёл прямиком за псом. Смотрю, сидит в клетке вроде смирно, молчит. Я чуть ближе — он сразу в лай и скалиться. Ну, мне деваться некуда — замок клетки открыл, на свой страх и риск, и кость в неё бросил. Чудеса это, конечно, но пёс присмирел, как будто меня только и ждал, кость погрыз, глянул в глаза, вышел, ткнулся мордой в ладонь и молча сел рядом. Так и началась наша фронтовая дружба с Буяном. Утром — он со мной на службу идёт в дозор, вечером — я уж с ним на собачью подготовку бегу. Попривыкли друг к другу, пообтёрлись, сладились. Один паёк на двоих делить научились. Вроде дружно жить стали. Где я — там и он, Буян мой.

Только вот какая на войне жизнь? Вскоре нас перебросили ближе к линии фронта. Начались яростные сражения с врагом, бомбёжки, ночные вылазки. Несколько собак погибло в боях, остальных командованием решено было поберечь до важных сражений. А ещё немного погодя, оказалась рота наша на передовой, где бои не прекращались ни ночью и ни днём, так важен был каждый метр родной земли — вырванный из грязных вражеских лап.

В одном таком бою нам был отдан приказ: «Во что бы то ни стало удержать линию фронта!» Мы всеми силами пытались сдержать нацистов. Но и враг не сдавался. Тёмной тучей захватчики стягивались нам навстречу. Много тогда моих смелых товарищей полегло на поле боя, но отступать было нельзя. Всё ради победы, которую мы ковали ценой своей жизни.

Через неделю-другую, в бою местного значения, оказались мы с моим солдатским другом Борисом Яковлевым в степи — в самом пылу сражения. Как на ладони — на открытой местности: рядом ни холмика, ни ямки, ни деревца, только ковыль да кустарник колючий повсюду. Немец за двести метров засел впереди, в единственном размытом дождями буераке — отстреливается, а мы — оружие на прицел и вперёд ползём-продвигаемся по половине метра.

Глядь, а с северо-востока, на горизонте, из-за дальнего холма ещё и танки немецкие показались. Точнее, Борис-то танки первыми увидел и сразу просигналил мне:

— Танки идут! Занять позицию надо! Укрытие земляное ищи!

— Степь кругом! — кричу ему. — Какое укрытие, Борис? Трава с метр!

— Кошкин, родной, ну глянь повыше! Прикрою тебя! Только Бога ради ищи!

Выглянул я повыше, а мимо каски пули свистят. Яковлев отстреливается в ответ, за меня. Смотрю, вокруг, вроде как холмик по левую руку небольшой есть, с локоть. Пригляделся, а перед ним, словно бы овражек от ручья в земле, зарос малость. Но вот надежды, конечно, мало добраться.

— Борис, — кричу, — вижу морщину двадцать метров влево! Давай туда!

Бросились мы ползком. Да только где ж нам двадцать метров преодолеть по колючей степи, когда каждый метр под открытым огнём тяжко даётся? Ещё и отстреливаться надо успевать. А тут танки немецкие дула наизготовку и вперёд на нашем направлении пошли. Мгновенье, хлопок, и совсем рядом разорвался снаряд, затем ещё и ещё один — прямо за спиной. Борису осколки вонзились в ноги и в поясницу, он ближе оказался, мне осколок пробил запястье и предплечье правой руки, да так, что ни выстрелить, ни оружие удержать не могу. А минуты дороги, враг всё ближе и ближе. Я в левую руку только оружие наше схватить успел, по локоть зацепил, как тут фашистский танк совсем на нас попёр прямиком. А до морщины метров десять осталось, не успеть нам позицию занять. Гляжу, вдруг, откуда-то сзади выскочил мой Буян, а в зубах — противотанковая граната, бросился вперёд, сделал несколько ловких прыжков и юркнул под первый танк фашистский. Тот пару метров всего проехал, как раздался взрыв, земля кусками во все стороны полетела, фашистская машина загорелась, задымила рядом с нами. Я глаза от земли протёр, оружие за плечо посильнее закинул, в Бориса вцепился и всё же до морщины его доволок, дотянул. Прикрыл его собой, а у самого от потери крови уже всё поплыло перед глазами. И тут слышу далеко сзади крики: «Ура!», значит, идёт подкрепление, братцы наши наступают, и танки советские рычат. Вот тут-то я выдохнул и сознание от боли потерял, а спустя час нас с Борисом медсестрички волоком вытащили с линии фронта и очнулись мы уже в госпитале. Выжили оба. Хирургам и медсестричкам тем благодарен и по сей день! А оборону на линии фронта наши войска не только удержали, но ещё и в наступление смогли перейти, погнали проклятых фрицев. Так мы начали своё движение к Священной Победе, до которой было ещё много-много дней проклятой войны… И ведь все свою лепту внесли — и люди, и звери, и земля Матушка Родная укрыла, подсобила нам. Вот оно, брат, как, всё произошло.

— Деда, а Буян как же, спас тебя, получается, а сам-то что? — Петька поперхнулся, он сидел с широко раскрытыми глазами, стараясь сдержать нахлынувшие слёзы и не захныкать.

— Спас… Конечно, спас, Петька! Буяна с той поры никто уж никогда не видел. Спасибо ему, верному товарищу — жизнь за нас свою отдал! Если бы не он, и не морщинка в землице родной, не было бы давно ни меня, ни даже тебя на этом свете. Вот такая история, Петя. Теперь понял, внук, что для меня значит слово «морщина»?

— Понял, деда! Это значит — укрытие. И ещё, это когда верно и надёжно!

— Молодец Петька! Ты только не подводи меня, внучок, и Буяна не подводи! Тем и честь всем погибшим товарищам моим окажешь, за Подвиг их посмертный.

Петька, быстро юркнув на колени к деду, крепко-накрепко обнял его, прижавшись к колючей щеке своей щекой.

— Спасибо тебе, деда, за эту историю! Я всех вас не подведу! Я теперь всегда «морщиной» должен быть! И буду!

Анастасия БАРСУК
(Малайзия, г. Куала-Лумпур)

СЕКРЕТНЫЙ СЮРПРИЗ ДЛЯ МАМЫ

В воскресенье мы, как обычно, встали очень рано. Мы — это я, Папа, Катька и Мишка. Но проснулись мы не по собственному желанию. Это Мишка нас разбудил! Он как проснётся ни свет ни заря, так всех на ноги и поднимет. И ничего ты с этим не поделаешь! Встаёшь и идёшь проводить с ним время.

— Ты можешь ещё поспать, а я присмотрю за Мишкой, — сказал Папа.

— Ага! Я — спи, а вы тут без меня интересными делами будете заниматься?! Ну, уж нетушки, — сказал я.

Папа покачал головой и загадочно улыбнулся.

Мы собрались на кухне.

— Это наш штаб, — сказал папа.

— А что такое «штаб»? — спросила Катька.

У неё всегда целый мешок разных вопросов. Только успевай на них отвечать.

— Штаб — это такое место, где решаются важные дела, — сказал папа.

На стол он торжественно положил какую-то бумагу с пятнами.

— Это секретный рецепт блинчиков. Его тайно через Дедушку передала мне Бабуля.

— А для чего он нам? — снова спросила Катька. Ей всегда надо всё объяснять на пальцах.

— Мы будем готовить для мамы секретный сюрприз: её любимые блинчики с клубничным вареньем. Варенье, кстати, Бабуля нам тоже передала, — сказал папа.

— Тоже тайно? — в этот раз спросил я.

Ну, иногда и мне тоже надо кое-что спросить.

— Куда же без этого, — сказал папа.

И он ещё отправляет меня спать, когда тут такое готовится! Не на того напал!

Итак, нашей команде предстояло создать самый лучший в мире завтрак и преподнести его маме, когда она проснётся.

И нам с Катькой и Мишкой ничего не оставалось, как приступить к делу. А мы, кстати, были совсем не против. Ведь мы любим радовать нашу маму. Она — самая лучшая мама на свете!

Правда, у меня были сомнения по поводу состава нашей группы. Например, Мишка здесь был совсем не к месту. Ему всего два года и, как говорит мама, за ним нужен глаз да глаз. Он так и норовит залезть в какой-нибудь шкаф и что-нибудь там сломать или разбить. Так что я бы на его помощь особенно не рассчитывал. Я так и сказал папе, что в секретных делах он нам ни к чему. Вон, Катьке уже пять и она многое может. Например, принести тапочки. А ещё её хлебом не корми, дай что-нибудь перемешать. Например, в песочнице какую-нибудь гадость с водой. Вот она нам ещё пригодится. А с Мишки что взять?

Но тут Мишка расплакался. Папа взял его на руки и сказал, что в нашем важном деле все члены семьи полезны и Мишке тоже непременно найдется какое-нибудь задание.

«Посмотрим, посмотрим», — подумал я, но вслух ничего не сказал.

Катька достала из холодильника масло. Она у нас обожает хлеб с маслом и знает, где всё лежит. А я поставил на стол лоток с яйцами.

— А где мама хранит муку? — спросил папа и стал открывать разные шкафчики. Мы с Катькой тоже стали их открывать. Да, мама у нас особенная. Никогда не знаешь, куда она может что-нибудь положить. Она любит менять всё местами.

Мука в этот раз оказалась в большой синей банке, на которой написано «Мука». Это было неожиданно. Ведь раньше она хранилась в старой кастрюле. Но пока мы ликовали, Мишка уже взял быка за рога, то есть начал разбивать яйца. Делал он это одной левой, поэтому в миску они попадали почти целиком, включая большие куски скорлупы. Мы с Катькой расстроились. Катька даже разрыдалась от разочарования, так как она сама хотела это делать.

— Всё под контролем, — уверенно сказал папа и разрешил Катьке тоже добавить одно яйцо. Катька перестала плакать.

Теперь я стал возмущаться от несправедливости. Я бросил на пол полотенце и стал на нём прыгать. «Почему всем можно, а мне — нет?», — спокойно, как учила меня мама, спросил я. Папа нашёл и для меня яйцо, которое я с удовольствием разбил в миску. Я улыбнулся.

— Кажется, в рецепте было указано всего три яйца, а мы добавили немного больше, — пробормотал папа и вылил часть в мусорное ведро.

— Бедненькие яйца!— запричитала Катя и стала доставать их и прижимать к себе. Желток не хотел оставаться у неё в руках и медленно стекал по платью.

— Всё под контролем, — уверенно сказал папа, выскреб остатки в чашку и поставил рядом с Катей. Она заулыбалась.

— Хи-хи-хи, — раздалось где-то из-под стола.

— Кто это может быть? — спросил папа громко. Катька приподняла скатерть, а там — Мишка. Сидит себе на полу и тоже улыбается во весь свой зубастый рот. А ещё он какой-то белый-пребелый. Только черные глаза мигают. На голове синяя банка с надписью «Мука».

— Ну, что я говорил? — сказал я, давая папе понять, что в подготовке сюрприза для мамы Мишка нам ни к чему.

Но папа мою правоту не признал.

— Всё под контролем, — уверенно сказал он и сгрёб с Мишки два стакана муки в тарелку. Потом папа решительно вытащил самого Мишку, усадил его за стол и дал бумагу и карандаш.

— У тебя важное дело. Нарисуй мамин портрет, — сказал он. — Она будет рада.

К удивлению, Мишка сразу приступил к работе. Не ожидал я от него такого.

Потом мы с папой и Катькой по очереди мешали тесто.

— Оно получилось нужной консистенции, — гордо отметил папа.

Ещё бы! Мы ведь так старались. Попробовало бы оно получиться плохо!

Вскоре по кухне поплыл ароматный запах, от которого у нас потекли слюнки.

— Скорее бы попробовать кусочек, — мечтательно сказала Катька и стала облизывать губы.

— Ты что? Это же сюрприз для мамы! — возмутился я. Катька, как всегда, только о себе и думает! Если надо, я буду охранять эти блины до последней капли крови, подумал я.

— Я уверен, что мама будет рада со всеми нами поделиться, — сказал папа. И я обрадовался. Какая всё же у нас добрая мама!

Блины мы переворачивали по очереди. Даже Мишка участвовал. Некоторые из них не получились. Но Папа нас успокоил: первый, третий, пятый и седьмой блины всегда комом. Мне кажется, что я где-то уже это слышал.

Блины мы, конечно, немного попробовали.

— Не будем же мы, в самом деле, давать маме непроверенный завтрак, — сказал папа. И мы согласились. Даже Мишка.

На стол мы поставили вазу с цветами. Оказывается, папа их принёс накануне вечером и прятал под моей кроватью. Моё сердце застучало сильнее, когда я услышал эти слова.

— Вот почему я никак не мог уснуть! Я так и чувствовал, что под моей кроватью что-то есть! — крикнул я.

— Извини, в следующий раз обязательно спрошу тебя об этом заранее, — сказал Папа.

Я, конечно же, его простил. И разрешил впредь хранить цветы под моей кроватью.

Когда мама проснулась, она очень обрадовалась сюрпризам. Ей даже понравились вывалянные в муке рисунки Мишки. Она нас всех обняла и расцеловала. А потом мы пили чай с блинами и клубничным вареньем. Они, кстати, получились очень вкусными. Только иногда на зубах похрустывала скорлупа.

— Как я всех вас люблю, — сказал я и улыбнулся.

Алексей ШУПИКОВ
(г. Брянск)

КАРТАВЫЙ

Мы шли мимо школьного забора. Мне нравился этот забор. Особенно длинные металлические прутья с острыми наконечниками. Они напоминали копья. «Наверно после войны остались, — думал я. — А потом, когда автоматы придумали, копья решили не выкидывать и сделали из них забор».

— А вот и школа, — сказала мама. — Ну-ка, прочитай.

— До-бво по-жа-ло-ва-ть! — не выговаривая букву «р», прочитал я.

— Сильнее, не бойся.

Дверь, хотя и упиралась, но всё же поддалась.

— Смелее, — подтолкнула мама. — В этой школе ты будешь учиться!

«Как бы здесь не заблудиться», — подумал я.

— Ма, смотри, часы какие!

— Не показывай пальцем, сколько можно говорить?!

Я спрятал руку в карман и прочитал: Электвоника семь. Затем на глаза попалась «Доска почета», которую я прочитал через «е». «Наши спортсмены», «Логопед».

— Ма, логопед!

Мама улыбнулась и, пригладив мои кудри, сказала:

— Постой пока здесь, я скоро вернусь.

Она тихо постучала и скрылась за дверью, а я начал рассматривать рисунки на стенах. «Какие красивые, вот бы тоже так уметь», — подумал я. Но рассмотреть их, как следует, не успел. Славка Рыжий, или просто Рыжий, подкрался сзади и больно стукнул меня в плечо. Рыжий всегда задирал меня, когда приходил в наш двор. Он учился в этой школе и был старше меня на год.

— Попался картавый! — подступал Рыжий.

— Ща как въежу, выжинки обсыпятся! — выпалил я.

Я не боялся его, тем более что дрались мы уже не раз.

— Опять ты здесь смуту наводишь! — выглянула мама из кабинета и погрозила ему пальцем.

Рыжий отступил.

— Выжик пыжи… — я не успел договорить. Мама больно крутнула меня за ухо и завела в кабинет.

— Поздоровайся с Милей Михайловной! — шепнула она.

— Здвасте… — потирая ухо, поздоровался я.

— Здравствуйте-здравствуйте, молодой человек!

Голос у Мили Михайловны тихий и мягкий. Она сидела за столом, накинув на плечи вязаную безрукавку, и с интересом смотрела на меня.

— Ну что, — поёжилась она. — Работа нам предстоит долгая, поэтому усаживайтесь поудобнее, будем знакомиться.

Знакомиться на мягком диване мне очень понравилось. Под конец я так разговорился, что мама начала дёргать меня за руку.

— Какой общительный! — улыбалась Миля Михайловна. — Ходить будите по нечётным числам, кроме выходных, естественно, с собой тетрадку и ручку.

— Так он же ещё писать не умеет!

— Писать пока ничего не надо, это для отметок.

— Для отметок? — переспросила мама.

Миля Михайловна кивнула головой.

Потом они ещё долго разговаривали, а я ходил возле высоченного шкафа и рассматривал игрушки на полке. Больше всего мне понравился разборный домик из LEGO.

— Ну, всё! — улыбнулась мама и поправила платье. — Не забудь сказать до свидания, — шепнула она на ухо.

— До свидания!

— До свидания, Рома!

Прошло уже несколько месяцев. Занятия мне очень нравились, тем более что после каждого урока Миля Михайловна аккуратно выводила в моей тетради красную звёздочку. «Красная звездочка — это пятерка, — говорила Миля Михайловна. — Синяя — четвёрка, а чёрная… чёрная — трояк». А у меня все звёздочки были красные, и я этим очень гордился.

На занятиях мы чаще всего играли в разные игры. То я облизывал с губ невидимое варенье, то дул в трубочку паровозика, так, чтобы тонкая верёвочка вытягивалась в струнку, а, бывало, просто разговаривали. Но вот как-то раз Миля Михайловна достала из стеклянного шкафа тот самый домик из LEGO и поставила его на стол. «Сегодня будем развивать моторику рук», — сказала она.

Как же мне понравился этот домик… С тех пор после каждого занятия я упрашивал Милю Михайловну подарить его. «Если Миля Михайловна будет так всё раздавать, то у неё самой ничего не останется», — строго говорила мама. Но однажды, когда я снова начал просить домик, Миля Михайловна серьёзно посмотрела на меня и сказала: «Хорошо, я подарю его, но только при одном условии. К Новому году ты, должен будешь научиться произносить “р”». До чего ж я тогда расстроился. Ведь букву «р» я так и не научился выговаривать. Даже мама как-то раз сказала по телефону: «Ой, не знаю, мам… Ходим-ходим, а толку нет…»

После разговора с Милей Михайловной занятия стали пролетать ещё быстрее и незаметно подошли к концу. На последний в этом году урок мы пришли с небольшим опозданием. «Постой пока здесь, а мне с Милей Михайловной нужно кое-что обсудить», — мама зашла в кабинет, а я остался в коридоре, украшенном красивыми снежинками и цепями из разноцветной бумаги.

Постояв немного за дверью, я подошёл к окну и взялся красными от холода руками за батарею. На улице густыми хлопьями сыпал снег. Он наваливался на толстые лапы елей, посыпая их точно сахарной пудрой, заметал памятник Пушкину, бережно укутывая его в белую шаль. Он бился в тёплое окно и стекал медленно, крупными каплями.

Пинок оказался настолько неожиданным, что я вздрогнул.

— Привет картавый! — осклабился Рыжий.

— Ну, всё! — выкрикнул я. — Молись, Рыжий!

Но в этот момент дверь открылась и вышла мама.

— Сколько можно тебя искать?! — сказала она и, увидев Рыжего, строго погрозила ему пальцем.

— Что, Ромка, уже друзей себе нашёл? — улыбнулась Миля Михайловна.

— Да это Рыжий! — выкрикнул я, — достал уже лезть!

Миля Михайловна изменилась в лице и переспросила: «Кто?!»

— Рыжий! — ответил я.

Мама всплеснула руками. А я ничего не понял и даже немного смутился.

Тем времени Миля Михайловна встала, подошла к шкафу с игрушками и достала из него игрушечный домик.

— Поздравляю, Рома, теперь он твой!

Ольга ХУДОРОЖКОВА
(Новосибирская область, г. Куйбышев)

КОРАБЛИК

Чужого не желай, а своего не теряй.
(пословица)

Светланка Славикова, одноклассница Аришки и Пети, играла в «классики», перепрыгивая с квадрата на квадрат, и радовалась и движению, и весеннему солнышку, и гомону воробьёв, и трели скворушки на ветке тополя. Вдруг камешек, который она направляла носочком туфельки в нужный квадрат, пролетел дальше, чем нужно. Светланка, подбежав, нагнулась, чтобы его поднять, и вдруг увидела что-то блестящее. Это была брошка: на позолоченной как будто веточке висели яркие спелые вишенки.

Светланка, забыв про игру, направилась домой.

— Бабушка, посмотри, что я нашла!

— Наверное, кто-то потерял эту брошь и расстраивается. Надо бы поспрашивать у соседей! — ответила бабушка, продолжая раскатывать тесто для пельменей. — Помнишь, как говорится в пословице: «Чужого не желай, а своего не теряй»?

— Когда-нибудь потом спрошу, — подумала Светланка. — Может, она и не нужна уже никому…

Тут раздался негромкий стук в дверь, и на пороге появилась Светланкина подружка Анютка Баркова.

— Светланка, пойдём пускать кораблики! Смотри, какая у меня лодочка!

Лодочка была хороша; как настоящая, даже и сиденья были в этой лодочке. Но Светланка знала, что её кораблик — орехового цвета, с алым парусом — всё-таки лучше!

Подружки направились к ручью, проворно сбегавшему с пригорка в низинку. Парусник и лодочка не раз проделали путь до устья, до небольшого озерца, образованного талой водой, как вдруг ореховый кораблик исчез из виду. Девочки искали его долго, но наступил вечер, и пришлось идти домой.

Светланке было грустно. Вспоминая красивый парусник, она то и дело начинала хлюпать носом. Мама, пришедшая с работы, сказала:

— Не расстраивайся. Я поищу твой кораблик.

Обув резиновые сапоги, мама вышла на улицу, но кораблик так и не нашёлся.

Утром прибежала Анютка — она вся сияла от радости:

— Светланка, я с самого утра искала пропажу — и вот она, твоя яхточка! — она протянула подружке ореховый кораблик. — А брошку свою я так и не нашла, — добавила она, и голос у неё стал грустным. — Мне от мамы за неё досталось!.. Первый раз надела и потеряла!

— Твоя брошка! — воскликнула Светланка, чувствуя счастье от того, что она может помочь подружке. — Да вот же она! — и Светланка подала находку Анютке. И вдруг смутилась:

— Если б я раньше знала, что она твоя!

И подумала:

— Как права была бабушка!

---

СТИХОТВОРЕНИЯ ДЛЯ ДЕТЕЙ

Екатерина БЕЛОВА
(Пермский край, г. Соликамск)

ВАРЕНЬЕ — НАСТРОЕНЬЕ

Настроенье у меня
Вдруг пропало среди дня!
Чтоб вернулось настроенье,
Съем я сладкое варенье!
Настроенье облизнётся,
Улыбнётся и вернётся!

МАЙСКИЙ ЖУК

К нам в окошко
В мае, вдруг,
Залетел
Жужжжащий жук!

Вот так жжжук —
Жучииище!
Жжжёлтые
Усииищи!
А жужжжит-то как,
Жужжжит!
Ложка в кружке
Дребезжжжит!

ЗАРЯДКА

На зарядке — чуть заря,
Заряжаюсь я не зря!
Заряжаюсь, заряжаюсь,
Здоровее стать стараюсь!
К солнышку — тянусь, тянусь!
А травинке — поклонюсь!
Влево, вправо покружусь,
Над собою потружусь.
На заре, как батарейка,
Я от солнца заряжусь!

ХУДОЖНИК

У художника призванье —
Рисовать от всей души!
Потому, в своём кармане
Я ношу карандаши!

А фломастеры и краски —
Это ж лучшие друзья!
Кто сказал, что на обоях,
Рисовать совсем нельзя?

Я чуть-чуть порисовал…
Вот за это и попал —
Прямо в угол! Прямо в угол!
Полчаса там простоял!

КОМПОТ

Мой непослушный серый кот
Не пьёт черешневый компот!
За ним я бегала, звала,
Да так компот и разлила…
И почему же, не пойму,
Компот не нравится ему?

СЧИТАЛКА-МИРИЛКА

Раз — дружили!
Два — дружили!
А потом
О том забыли?
Дружбу мы
Не предадим!
И в обиду
Не дадим!
Три — помиримся!
Четыре —
Нет дружней нас
В целом мире!

ОТПЕЧАТКИ

Я на пляже не сижу —
По песочку поброжу.
Истоптал вокруг песок,
Только знать я разве мог,
Что песок и мне на пятки
Тоже ставил отпечатки!

МОРЕ

Море! Море — неземное!
Море — мокрое такое!
Море необъятное,
Тёплое, приятное!

Утром лёгкою волною
Поздоровалось со мною.
Тихое, спокойное —
Сонное, довольное…

В полдень море как живое —
Нет волнам уже покоя:
Пенные, солёные,
Иссиня-зеленые…

День прошёл, уехал я…
Как там море без меня?
Мается и дуется,
Без меня волнуется!

ЧЁРНЫЙ КОТ

Он гулял сам по себе —
Чёрный кот.
И не ведал ни забот,
Ни хлопот!

Он гулял сам по себе —
По ночам.
Темноту он с наслажденьем
Встречал.

Он гулял сам по себе,
А к утру —
Возвращался кот к родному
Двору.

По ночам он был ничей,
Этот плут,
А с утра домашним стал —
В пять минут.

МАМА ЛЯГУШКА

У мамы лягушки —
Две сотни ребят.
В пруду головастики
Разом галдят.

Галдят и гудят,
Веселятся, играют
Лягушками стать
Побыстрее мечтают.

Но вот тихий час,
Наступил у лягушек,
Для крепкого сна
Им не надо подушек.

Заснули малютки
Почти на ходу,
Ведь спят головастики —
Прямо в пруду!

А маме лягушке
Вздремнуть бы минутку,
Но двести детишек —
Ведь это не шутка!

Она отдохнёт,
Чуть они подрастут!
Ведь мамой быть — самый
Ответственный труд!

Надежда БОЛТАЧЁВА
(г. Екатеринбург)

УТЯ-УТЯ

Утя-утя-утюжок
Вышел утром на лужок.
Гладит шорты Лёшины.
На шортиках — горошины.

Утя-утя-утюжок,
Что задумался, дружок?
На кошку засмотрелся.
Немножко перегрелся.

Утя-утя-утюжок
В шортах дырочку прожёг!
Плачут глазки Лёшины,
Нет одной горошины…

ПОМИДЫРКА

Помидорку я рисую.
Очень красную, большую.
Мажу,
мажу,
мажу…
Тру…
Посмотреть зову сестру.
— Красота! — сказала Ирка, —
Получилась помидырка…

РЫЦАРЬ

Смастерил себе я шлем.
Классный шлем на зависть всем.
Из коробочки картонной
рыцарский надёжный шлем.

Смастерил себе я меч.
Голова дракона — с плеч!
Из ненужной железяки
смастерил отличный меч.

Смастерил себе я щит.
Брат от зависти пищит.
Я из крышки от кастрюли
смастерил блестящий щит.

Нет пока что у меня
очень быстрого коня.
Приходи скорее, папа!
На турнир вези меня…

СЛОНЁНОК

На прогулку вышел робот.
У него длиннющий хобот.
Вышел робот-пылесос.
— SOS! — кричат пылинки, — SOS!

У слонёнка грозный вид.
Ненасытный аппетит.
Лёшин кушает носочек
и от радости урчит.

Разлетаются бумажки.
Все игрушки-потеряшки
— Караул! — кричат, — спасите!
Нас на место положите…

ДЕД МОРОЗ — ФАНТАСТИКА

Дед Мороз пришёл. Ура!
В рукавицах — мишура.
Бровь висит бумажная.
Шуба трикотажная.
На ногах — кроссовки.
Как у брата Вовки…
Борода из пластика.
Дед Мороз — фантастика!
На макушке — шляпа…
— С новым годом, папа!

ЧЕРЕПТАШКА

Размечталась черпепашка:
— Я сегодня черепташка!
Заползла на крышу смело.
Словно птица полетела.
А потом на травку — плюх…
Удивила стаю мух.
— Молодец! — шепнула мушка, —
Ты сегодня — череплюшка.

СНЕГОВИК И СНЕГОВИКА

Снег идёт. Пушистый снег.
Дворник — снежный человек.
Поглядите, у кисульки
на усах висят сосульки.

Катит Вика снежный ком,
чтобы стал снеговиком.
Ждёт его обновка —
длинный нос-морковка…

Снега всем сегодня хватит.
Третий ком малышка катит.
Сколько раз упала?
Даже не считала.

Мама саночки везёт.
Ищет дочку — не найдёт.
Шепчет папа: «Погляди-ка,
снеговик и снегоВика».

ДРЕВНИЙ МИР

Древний мир. Вокруг природа.
Ни заправки, ни завода…
В тишине лесов и рек
обитает человек.

И его от обезьяны
с виду трудно отличить.
Бродит стадо вдоль поляны,
не умеет говорить.

Человек живёт в пещере
без диванов и столов.
Не мечтает о карьере
древний папа-рыболов.

Днём охотится мужчина,
каменный схватив топор.
Ждёт голодная община
тушу мамонта. Костёр

стерегут усердно мамы
в платьях из звериных шкур.
Им бы шопинг, мелодрамы,
макияж и маникюр…

Дети целый день на воле
собирают корешки.
Дикарям не нужно в школе
к празднику учить стишки.

В древнем мире нет науки.
Недоступен Интернет.
Лишь проснулся — палку в руки,
и беги ловить обед.

Поскользнёшься, мамонт злой
пообедает тобой…

Виктория БЕЛЯЕВА
(г. Ростов-на-Дону)

Я ЛЕЧУ!

Я на санках вниз качусь,
Стать сосулькой не боюсь:
Шапка, варежки во льду,
Но домой я не пойду!
Дунул ветер — я лечу
И от счастья хохочу,
День чудесный и погожий,
Снег хрустит — смеётся тоже!
А сугробы выше крыши.
Друг мой, Сашка, мчит на лыжах,
Спрятал в шарфе синий нос —
Тоже, видимо, замёрз.
Отогреться нам бы надо,
Надо выпить лимонада,
Съесть мороженых кило,
Сразу стало б нам тепло!

ПО ТРАДИЦИИ ПРОСПАВШИХ

Я с утра проспал к урокам. Ну, подумаешь, проспал!
У меня традиций много, начинаю ритуалы:
С той ноги встаю вальяжно. С правой, правильной, ноги.
По традиции проспавших: ноги левые — враги!

Выбегаю быстро очень. Эх, тетрадь забыл опять.
Я обратно, что есть мочи, ритуалы соблюдать.
Чтобы день прошел удачно, чтоб пятёрку получить —
Надо в скважине замочной ключ два раза прокрутить.

А ещё: погладить кошку, на удачу съесть ирис,
Время на часах песочных пересыпать сверху вниз.
Выбегаю.
Всё ли сделал?
Вспоминаю на ходу,
На дорожку не присел я. Значит, в школу не иду.

ДЕД МОРОЗ ПОД БАТАРЕЕЙ

Дед Мороз стучится в двери,
Открываю и не верю —
Весь в снегу, устал, замёрз,
Ярче шубы красный нос.

«Проходите, отогрею,
Положу под батарею.
Чаем с мятой напою,
И про ёлочку спою.

Мне ведь вас ужасно жалко!
Сквозь метель-пургу подарки
Надо детям всем доставить,
С Новым годом всех поздравить.

Лучше здесь. Под батарею
Новый год придёт скорее.
А подарки, так и быть,
Можно мне все подарить!»

ПРЕЗИДЕНТ

Если б стал я очень важным
Президентом прям сейчас,
В электронном и бумажном
Виде выпустил Указ:
«Все каникулы удвоить,
Все заданья отменить,
Всех охранников уволить,
Всех мороженым кормить.
На уроках чтенья
Выдавать печенье,
Вместо скучной физкультуры
Отправляться в дом культуры
И смотреть спектакли».

Здорово, не так ли?
Будут все учителя
Петь от счастья: «Тра-ля-ля»
Говорить: «Спасибо, Коля,
Очень тихо стало в школе!..»

Но, теперь мне кажется,
Что-то здесь не вяжется.

Ничего хорошего
Есть весь день мороженое.
Жаль охранника Петрова,
Говорит всегда: «Здорово!»
Проверяет сменку
У меня и Генки,
А когда прощается
Он нам улыбается.
Если есть печенье
На уроках чтенья,
То полезны для фигуры
Нам уроки физкультуры.
А спектакли, если честно,
Для фигуры не полезны.

Трудно быть вообще-то
В роли Президента.

НА МОРЕ!

Еду на море! На поезде еду!
Лето приветствует, машет букетом,
Машет вокзал суетливым перроном,
Поезд приветствует, машет вагоном.

Верхняя полка над нижней смеётся.
Лёг на неё. «Чу-чу-чух» раздаётся.
Рельсы и шпалы приветствует тоже —
Это железно, железнодорожно.

Окна приветствуют, шторы сдвигают,
И фонари за окошком мигают.
Счастлива мама и папа хохочет,
Это от счастья, что едем мы в Сочи.

Утро приветствует. Заспаны лица,
Вот и разбужены мы проводницей:
«Всем выходить. Море ждать не желает,
Слышите, волнами плещет, встречает!»

Виктория СОКОЛОВСКАЯ
(Республика Беларусь, г. Полоцк)

***
На воздушных шариках,
Если захотеть,
Можно в небо синее
Взять и улететь.

На родные улицы
Глядя с высоты,
Различать автобусы,
Клумбы и цветы.

А потом за ниточки
Потянуть слегка
И, паря над радугой,
Трогать облака.

И глаза от яркого
Солнца заслоня,
Дом найти, где к ужину
Мама ждёт меня.

***
На плите вскипает чайник длинноносый.
У меня к нему, пузатому, вопросы.

Для чего внутри него всегда водица?
Почему, чудной, огня он не боится?

Тёмным донышком становится на пламя —
Не горит, но не дотронешься руками!

Пар из носа выпускает белый-белый
И свистит на всю квартиру оголтело.

Созывает всю семью отведать чая,
На вопросы мне молчаньем отвечая.

Сто загадок загадал мне этот чайник,
То кипельник, то свистельник, то молчальник…

Видел я, что там, под куполом из крышки,
У него внутри — бурлящие кипишки!

Мельтешат, спешат скорей со дна подняться,
А вверху, как дети малые, резвятся,

Словно им под крышкой жить ужасно тесно…
Что же это за кипишки, интересно.

Я искал ответы в толстой умной книжке,
Но и в ней на «К» не значатся «кипишки».

Может, мне спросить у мамы, в чём тут дело?
На меня с улыбкой мама поглядела…

И, прижав к себе обеими руками,
Назвала мои кипишки пузырьками.

ПЕРВЫЙ ПОЛЁТ

Мы сидели в самолёте.
Встали в очередь на взлёт.
И о будущем полёте
Нам рассказывал пилот.

Стюардессы проверяли,
Как лежит ручная кладь,
Шторки окон поднимали
С просьбой столики убрать.

Приподнявшись на коленях,
Я увидел, что к хвосту
Два ряда по три сиденья
Пассажиров на борту.
Все пристёгнуты ремнями.

Грозно двигатель взревел —
Я присел, прижался к маме
И впервые полетел!

ЗИМНЯЯ СПЯЧКА

Мишка уснул в берлоге.
Плотно укутал ноги.
Под головой — подушки,
Сверху — мохнатый плед.
Тапочки на паркете,
Чтоб после сна надеть их.
В рамке — портрет подружки,
В вазе — сухой букет.

Стужа за дверью ходит.
И по такой погоде
Мишке так сладко спится:
Снятся цветные сны.
Тускло горит светильник,
И заведён будильник
Где-то на 9.30
Первого дня весны.

РИСУНКИ НА ПОЛЯХ

На полях обычной тетради в клетку
Расцветают птицы, поют цветы,
И большое дерево тянет ветку,
Дотянуться пробуя до мечты.

А внизу под деревом ходит кошка
От ушей зелёная до хвоста,
Эта кошка взбалмошная немножко
И чуть-чуть похожая на кота.

Для неё проложена вдаль тропинка
До других страниц и других полей.
Там, в углу, развешена паутинка
С парой мушек, прочно застрявших в ней.

Паучок спускается вдоль каната —
Вертикальной линии на листе.
Он решил наведаться в гости к брату,
Не сидеть же с мухами в тесноте.

У другого края грустит русалка.
По реке уныло плывёт весло.
Чуть левее тихо идёт рыбалка,
И какой-то рыбке не повезло.

Но уже на следующей странице
Отпускает лодочник свой улов,
И чешуйка рыбки в воде искрится!
А чуть ниже — несколько важных слов.

Тут художник явно даёт промашку:
Под словами, «сказанными» с трудом,
Человечек в шортах несёт ромашку
Человечку в платьице голубом.

---

СКАЗКИ

Виктория БЕЛЯЕВА
(г. Ростов-на-Дону)

БАБУШКА МАРУСИ ЕЖИКИНОЙ

 — Никаких внуков у меня нет. Свалилась на мою голову, как будто и без тебя дел мало перед Новым Годом!

Бабка Ёжка поправила выскочившую из-под косынки прядку волос, похожую на иней. Глянула на себя в зеркало, потом на курносую, веснушчатую девочку в пушистой шапочке:

— И вообще, тебя чего, родители не учили, что по лесам, да ещё и в одиночку, шастать нельзя? Тем более, зимой, да ещё и по морозу. Как это они отпустили тебя одну, чёрти что у вас в городе происходит!

Девочка вздохнула:

— Бабушка, да родителям сейчас совсем не до меня. Сегодня же Новый Год, а они артисты. Значит, все праздники будут работать Снегурочкой и Дедом Морозом.  Для других детей.

Баба Яга повернулась к девочке, подняла бровь и спросила:

— То есть, как это работать? А настоящим, нашенским, лесным Снегурке и Морозу Иванычу чего делать?

Девочка улыбнулась:

— А что, Дед Мороз правда существует?

— А куды ж ему деваться, вон вас, детишек по всей стране сколько. Каждый письмо пишет, каждый подарочек ждёт. Здоровье, конечно, у Мороза хромает, но ещё о-го-го старик, любому ненастоящему нос утрёт.

Баба Яга мечтательно глянула в окно, потянулась, затем нехотя развернулась, прищурилась и прикрикнула на девочку:

— Ты мне зубы тут не заговаривай. Ну-кось, признавайся кто тебя ко мне и зачем послал? В глаза смотри и как на духу говори, а то в печи зажарю.

Девочка поджала и спрятала за табуретку ноги в уггах, куснула губу и ответила:

— Меня Марусей звать, бабушка. Я сама вас очень-преочень найти хотела.  Все говорят, что Новый Год — семейный праздник, а я одна осталась до завтра. Родители мне целый холодильник еды оставили и даже вредную газировку.  Я, когда её пью, то пузырьки кажутся воздушными шариками, на которых ко мне прилетает счастье. Только одной пить Тархун и есть оливье, совсем-пресовсем не хочется. Подружка моя, Танюшка, уехала в деревню к бабушке с дедушкой, и мне тоже захотелось. Я решила найти тебя. Фамилия у меня Ежикина. Меня даже в школе дразнят все Маруся Ежикина — внучка Бабки Ёжкина. В интернете написано, что все Бабушки Ёжки в лесу живут. Я тогда посмотрела, какой лес ближе всего к нашему дому, оказался этот, он и на карте самый северный. Я подумала, что всего два километра пешком — это ерунда, и решила, что моя бабушка, ну, то есть вы, здесь. Даже мечтать стала, как ждёте меня, в окошко смотрите, увидите и тааак обрадуетесь, что на Новый год внучка приехала. Потом по дороге встретила старичка одного, его, кажется дедушкой Лёшей зовут, вот он-то мне и подсказал как к домику деревянному твоему пройти.

Девочка замолчала, наклонила голову, встряхнула шапку, на которой снежинки стали таять и крошечные капельки опускались на пол, потом встала:

— Может быть, я не в тот лес пришла просто? Тем более что внуков у вас нет, а у моей бабушки я есть, жалко только, что она обо мне ничего не знает пока. Я, наверное, обратно пойду, пока ещё совсем не стемнело, поточнее в интернете адрес узнаю в следующий раз.

Бабка Ёжка сдула со лба прядку туманных волос, прищурила левый глаз и ответила:

— Ну ладно, чаво уж, раз пришла, чаю хоть выпей, обогрейся. У меня напиток сказочного вкуса — душистый, с ромашкой и мятой, прямо сказка, а не чай.

С печки соскочили кот и крошечная, взъерошенная собачонка. Кот без разрешения прыгнул Марусе на коленки и сразу же замурлыкал, а собачка улеглась на ноги и зевать начала. Девочка засмеялась. Бабка Ёжка кхекнула:

— Понравилась ты Барабасу и Калитке. Ишь, пригрелись, охламоны, вместо того, чтобы охранять Ягиню Митрофановну, меня, то есть, я по паспорту Тридевятого царства так зовусь. Вот что, Маруся Ежикина, видать с учёбой, особенно русским языком, у тебя дела, не ахти, верно я поняла?

Маруся округлила глаза, чихнула и перестала гладить кота:

— Откуда вы знаете, бабушка?

— А тут и знать нечего. У тебя фамилия Ежикина, значит, происходит она от слова ёжик, а не Ёжка или Яга. Так? Так. И потом, хрыч старый, который тебе мой дом показывал, не дедушка Лёша, а дедушка Леший. Ты чего это, русских сказок не читала, ась?

Девочка снова опустила голову и плечи, прикусила губу:

— Читала, но дедушка Лёша звучит добрее, правда? Только грустно теперь, что нет у меня никакой бабушки. Не может же бабушка ёжиком быть?

Яга поставила на печь начищенный до солнечной яркости, медный чайник, достала большие кружки — белые в красный горох и блюдца с петушками. Расстелила скатерть, на которой были вышиты снежинки, елочки и снеговики. Сняла фартук, завязала косынку, как будто она вовсе не старушка, а настоящая пиратка.

Маруся посмотрела на неё с восхищением:

— Какая вы красивая, Баба Яга, и внучке вашей очень повезло, вы ведь ещё и добрая, а не как в сказках пишут.

Ягиня Митрофановна достала из шкафчика банку с надписью: “Земляничное зелье” и вазочку с сушёными абрикосами и сливами:

— Ну-кось, Маруся, выдворяй живность под стол, а сама шуруй, руки мой, будем чаёвничать как полагается. Потом я провожу тебя прямо до дома, нечего девочкам по тёмным лесам шастать, а то ведь не только Лешего повстречать можно, но и целого Змея Горыныча, он мужчина сурьёзный, напужать может. Не любит человеческое население, потому как понаприходят, костры пожгут, мусору накидают, а нам потом разгребать. Вот чаво, нельзя убрать за собой, хуже Соловьев Разбойников вытворяют люди ваши.

Маруся кивала и земляничное зелье лопала.

Пока девочка и бабушка пили чай, на лес спустились сумерки. Белые с густым синим оттенком, как будто кто-то в снег окунул кисточку с краской цвета бархатного неба. Падающий снег стал казаться выкрашенным небесной гуашью.

Маруся заметила это, соскочила с табуретки, ударилась коленкой о дубовый стол, ойкнула, сказала:

— Мне, наверное, уже пора домой. Жалко, что вы, всё-таки не моя, а чужая бабушка.

Бабка Ёжка хотела что-то ответить Марусе, но в этот момент зазвонил её телефон. Яга взяла сучковатую трубку, закачала головой: «Конечно, Кощеюшка, раз захворал, милёнок мой, лечись, нечего больному по лесу шастать. Никуда не денется от нас Новый Год, потом отметим, как окрепнешь. Я тебя проведаю, баночку с мёдом занесу».

Маруся наполнила ложку земляничным зельем, которое было похоже на варенье, только еще вкуснее, и спросила:

— Бабушка, ты тоже одна осталась на праздник?

Ягиня Митрофановна поправила косынку, кивнула, повесила нос и ответила:

— Эх, матрешки-поварёшки, захворал мой друг сердечный, Кощей Костемьянович.  Потому и одна встречать праздник буду, только тебя сперва до дому провожу. Кощеюшке я медок для поправки доставлю.

— А дети твои где, тоже работают? Внуки почему не приехали на праздники? Моя подружка Танюша отправилась к своим бабуле и дедуле в деревню.

Яга пожала плечами, кивнула в сторону кота и собаки:

— А нету их у меня, вон, мои дети кот Барбос, да кошка Калитка.

Маруся улыбнулась:

— Бабушка, а можно я тогда твоей внучкой буду? Ты мне очень-преочень понравилась и фамилия у меня почти что в тебя. Одну букву вообще никто не заметит!

Бабка Ёжка даже икнула от неожиданности, а потом моргать стала:

— Это как это? Это чаво это? Вот ведь, что значит, плохо сказки читать, то бы знала, какие мы недобрые бываем. Да всем на свете известно, что Баба Яга — это злое чудовище.  Вдруг в печь тебя усажу, да зажарю к новогоднему пиршеству до золотистой корочки, ась? Бабуся Ёжка подняла одну бровь, хотела сделать сердитое выражение лица, но не успела. Из-за печки выполз паучок-почтальон, отдал ей открытку от семьи зайцев. Ёжка подсадила его на печку, чтобы он отдохнул, вздремнул.

Тогда бабуся махнула рукой на свою злость и закрутилась в танце. Очень её обрадовала открытка.

Маруся захохотала, а вместе с ней веселиться стали Барбос и Калитка. Барбос завалился на спину и стал выдавать такие выкрутасы, что быстро запутался в цветном половике. Бабка Ёжка пригрозила ему пальцем, а Калитка подпрыгнула и лизнула старушку в нос, чтобы не ругалась.

Маруся звонко сказала:

— Я теперь поняла, что вы очень-преочень классная! Мне мама и папа всегда говорили судить человека, пусть даже немножко волшебного или необычного, не по словам и внешнему виду, а по делам и поступкам. Вот я и сужу. Да разве бы вы меня чаем напоили, если бы злой были, да с земляничным вареньем, то есть зельем? Недоброй бабусе зайчики никогда не отправили бы Новогоднюю открытку. О паучке-почтальоне вы вон как позаботились. Ещё до дому меня проводить решили, друга своего больного проведать. Я таких добрых-предобрых бабушек никогда в своей жизни не встречала.

Бабка Ёжка от таких слов не заметила, как расплакалась и глаза у неё стали зелёные-зелёные, как трава, которая только скинула с себя снег холодных дней.  Тогда Маруся подошла и обняла её крепко-прекрепко:

—  Вовсе вы не чудовищная, а чудесная бабушка!

Ёжке еще никто никогда не говорил, что она чудесная. Она тоже обняла Марусю, потом встала, глянула в окошко, темнота съела остатки света, только снег озарял лесные просторы. Она шепнула Марусе:

— Пора тебе домой, как-никак настоящие Дед Мороз и Снегурочка принесут подарки, пока твои родители где-то не настоящими работают. Вон моя ступа, сейчас быстро домчим, Кощей на неё такой моторчик поставил, глазом моргнуть не успеем.

Маруся вызвалась помочь Бабе Яге, убрать со стола и помыть посуду. Старушка в это время достала резную баночку с мёдом, припудрила нос, укуталась в шаль и шубу, протянула Марусе вязаные носки, чтобы ноги не замёрзли во время полёта. Маруся простилась с Барбосом и Калиткой, натянула ушанку, застегнула пуховик, достала варежки и вместе с Бабкой Ёжкой отправилась заводить ступу.

Наконец, они взлетели, и Маруся от восторга даже взвизгнула. Звёзды казались хрустальными светлячками, а луна сияющей подковой. Пахло морозом, шишками и соснами, новогодним счастьем и приключениями.

Ступа снизила скорость и спустилась около темного дома, на котором большими буквами было написано: “Кощей Костемьянович Бессмертный”.

Яга  лихо выскочила, поставила пакет с гостинцами и мёдом около двери Кощея, постучала, снова вернулась в ступу, сказала Марусе:

— Познакомила бы вас, но хворает старик. Будем соблюдать дистанцию, чтобы не заразиться.

Они снова взлетели и Маруся стала объяснять бабушке Ёжке, где находится её дом:

— Там стоит большой-пребольшой магазин. На том доме, как и на Кощеевом, надпись: “Улица Бегичева, 4”, и нарисованы на стене воздушные шары. Это мой папа в подарок всем детям нарисовал.

Бабя Яга похвалила Марусю за то, что она так хорошо знает адрес и дорогу домой. Найти дом удалось быстро. Когда они подлетали к Марусиному дворику, то увидели, что по нему бегают две Снегурочки и два Деда Мороза.

Только ступа приземлилась, как Маруся выпрыгнула и побежала с криками:

— Папааааа, мамааааа, Снегурочкаааа, Дед Морозззз!!!!

Все они услышали Марусю и вместе бросились ей на встречу.  Папа снял шапку и бороду и громко спросил:

— Где ты была, Маруся? Мы пришли Новый год встречать, а тебя нет. Я чуть как настоящий Дед Мороз не поседел.

Дед Мороз тоже снял шапку, но борода у него была настоящая, поэтому её он снять не мог:

— Мы тоже пришли поздравить тебя с Новым Годом, а тебя нет! Удивились, однако.

А две Снегурочки — мама и настоящая — стали радостно причитать:

— Как хорошо, что ты нашлась, Марусенька, как хорошо, что не заблудилась в северном лесу, в лапы Горыныча не угодила.

Только Деду Морозу и Снегурочке некогда было долго разговаривать и переживать, поэтому они вручили Марусе подарок и дальше умчались других мальчиков и девочек поздравлять. Когда суета утихла, Маруся обернулась к ступе и позвала:

— Бабушка, идите к нам!

Баба Яга зардела, разрумянилась от смущения, а Маруся рассказала родителям, как решила искать бабушку, и как Баба Яга помогла ей домой вернуться. Мама и папа заулыбались, переглянулись, что-то шепнули Марусе и сказали старушке с метлой:

— Уважаемая бабушка Ёжка, раз уж мы почти родственники, то давайте вместе, всей семьёй, Новый год справлять.

Маруся шепнула ей:

— У нас ведь полный холодильник еды, соглашайтесь!

Ёжка кивнула семье Ежикиных и хихикнула:

— Только, чур, обращайтесь ко мне на ты, как и положено у близких и на Рождество ко мне всей семьёй приезжайте, я вам баньку натоплю и ватрушек напеку. Замётано?

Папа с мамой подтвердили:

— Замётано!

Маруся сняла варежку, взяла Ягу за шершавую, тёплую ладонь и сказала:

— Теперь ты моя самая-пресамая настоящая бабушка, и я тебя никому не отдам.

Ирина ВИНОГРАДОВА
(г. Москва)

ЗВЕЗДА ДЛЯ МЫША

Ууухх!

Мышонка накрыла большая синяя тень. Он пискнул и нырнул в сугроб. Где-то сверху прохлопали крылья, острые когти царапнули снег в том месте, где Мышонок только что сидел, и всё стихло. Только с ветки упала снежная плюшка.

«Спасён!» — радостно пронеслось в голове.  Обидно было только то, что Мышонок не дождался падающей звезды. Он давно приготовил желание. Самое важное желание. Но нужна была падающая звезда. А она всё не падала и не падала.

Весной Мышонку за небом наблюдать было некогда. Надо было узнать новости, откачать воду из норки, залатать летнюю шубку и подсчитать оставшиеся баночки с горохом, гречкой и пшеном. Весной обычно заканчивался кофе, а без него ночью на звёзды было тяжело смотреть, закрывались глаза.

Лето для загадывания желаний тоже не подходило. Летом Мышонок нагуливал жирок, грелся на солнышке и плавал в речке. Потом он бегал по полям, деревенским домам и сараям, узнавал, что где растёт и где будет храниться, когда вырастет. После таких скачек ночью хотелось не смотреть на звёзды, а сопеть, свернувшись калачиком. Осенью наступала пора готовить запасы.  Вот и выходило, что для загадывания желания оставалась только зима.

Мышонок был домовитым. В холщовом мешочке с клетчатой зелёной заплаткой у него хранились белые сухари, в льняном мешочке — ржаные. В большой пластиковой коробке сверкали кристалликами сахара печенюшки. На полках аккуратными рядами стояли банки и баночки с крупами, макаронами, сухофруктами и консервированными овощами.  Засахаренные орешки хранились отдельно от орешков простых. В маленьком пузатом комодике разместились самые ценные вещи. На нижней полке радовали глаз вазочки с засушенными ягодами рябины и конфетами драже. А на второй полке красовался настоящий кофейник и пара кофейных чашечек. Кофейник был высокий, изящный, с длинной шеей и носиком. На белом фоне была нарисована веточка с тремя желудями и волнистыми листиками. Чашечки были маленькие на тоненьких ножках с витыми ручками. Рядом стояли и лежали кулёчки, коробочки, баночки и ящички с разнообразными сортами кофе. Тут был и растворимый кофе, и молотый, и в зёрнах. Из разных стран, всех видов обжарки, с добавками и без, но неизменно ароматный, крепкий и очень-очень вкусный. За стеной кружила пургой зима, а в норке горел камин. На плите булькал кофейник, на полу лежал тёплый ковёр из старого шерстяного шарфа, забытого каким-то дачником. Мышонок любил, уютно устроившись в кресле-качалке и натянув на лапки вязаные носочки, смотреть на горящие в камине щепки и прихлёбывать горячий кофе с печеньем или пряником. Обычно в такие вечера он мечтал. Мечты были самые разные. Но в них всегда был полёт. Когда-то давно он увидел фотографию хомяка в маленьком самолётике, с тех пор мечта оторваться от земли не давала покоя. Он даже рассказал об этом мышке-соседке, но та только удивлённо шевельнула усиками и уткнулась носом в землю. А Мышонку хотелось летать! Вот для этого и была нужна звезда.

Сегодня обещали ясную ночь, значит, можно было дождаться, но этот злой Совун… Он всегда был настороже. Что ему было надо от бедного Мышонка? С него даже не наешься, такой он маленький. Зверёк вздохнул и, набравшись духу, высунул нос из норы.

— Уважаемый Совун, доброй Вам ночи! Извините, не могли бы мы с Вами поговорить без когтей и нападок? — спросил он.

— Доброй ночи, господин Мышонок. Можно попробовать, но только очень быстро. Инстинкты, знаете ли, боюсь, не совладаю, — кивнул большой головой Совун.

— Хорошо, попробую, — Мышонок вылез из норки наполовину и задрал голову, пытаясь рассмотреть ветку, на которой сидел Совун.

— Я уже здесь. Слушаю Вас, — раздалось совсем рядом.

— Видите ли, господин Совун, — начал Мышонок дрожащим голоском, — я очень маленький и, думаю, Вам не доставит особого удовольствия поужинать мной.

— А что мне делать? Есть хочется, запасы я делать не умею. Природа научила меня только охотиться. Берегись! — и клюв клацнул рядом с ухом Мышонка.

— Ой, — пискнул тот, отскакивая глубже в норку.

— Понимаете, господин Совун, мне очень надо увидеть падающую звезду! У меня есть желание, которое может выполнить только она. — Мышонок опять высунул носик.

— Как интересно, — пробормотал Совун, справившись с инстинктом, — что же это за желание, из-за которого Вы так сильно рискуете?

— О, Вы должны понять меня, как никто другой! Я очень хочу летать! Хочу пролететь над нашим лесом и полем, увидеть крыши домов и верхушки деревьев. Про нас всегда говорят, что мы приземлённые существа, а я очень хочу стать перелётным, — Мышонок так увлёкся, что не заметил, как над ним сверкнула падающая звезда.

— Знаете, уважаемый Мышонок, — задумчиво произнес Совун. — Откровенно говоря, у меня тоже есть желание. Оно совсем не похоже на Ваше, но тоже очень сильное.

— Какое же? — Мышонок немного осмелел и почти вышел из норки.

— Понимаете, — Совун оглянулся вокруг и прошептал: — Я хочу научиться готовить. Печь блины, варить кашу и самое главное, — он стал говорить так тихо, что Мышонок его еле слышал: — я хочу по вечерам пить чай с молоком. Говорят, это так вкусно!

Совун даже зажмурился, представляя себя держащим чашку горячего чая. В это время упала ещё одна звезда.  Но разве могла птица разглядеть её с закрытыми глазами?

— Оооо, нет ничего проще, уважаемый сосед, — взволновано запищал Мышонок, — я научу Вас готовить и дам на первое время крупы. А на чай милости прошу в гости! У меня есть превосходные сорта! Более того, я угощу Вас крепким ароматным кофе, как знать, может, Вы окажетесь ценителем этого напитка.

— Правда? Ах, я был бы Вам так признателен! Знаете, когда я сыт, то становлюсь сильным и выносливым. Поэтому с удовольствием в благодарность пролечу с Вами над лесом и полем, — обрадовался Совун.

— Как это? — Мышонок вытаращил глазки — бусинки и замер в стойке. У него даже усики перестали шевелиться.

— Ну как… сядете ко мне на спину, будете держаться за перья, и всё. Полетим для начала невысоко и медленно. К ощущению полета надо привыкнуть. Только чур, не кусаться! А то я вас, грызунов знаю! — ухнул Совун.

Через час Совун и Мышонок уже сидели в норке перед камином. Они только что съели по тарелке гречневой каши с маслом, и теперь маленький хозяин раскрывал пернатому соседу все премудрости правильного заваривания чая. Совун, прикрыв глаза и вытянув лапки к огню, думал о том, как хорошо в домике у его маленького друга, а Мышонок всё говорил и говорил, стараясь скрыть своё волнение перед предстоящим полётом.

Прошло время. Зима близилась к середине. Соседи уже устали шептаться о дружбе между Мышонком и Совуном.  Все привыкли, что по вечерам птица часто гостит у грызуна и над норкой весело поднимается дымок от плиты.  После ужина Совун сажал Мышонка на спину и вместе они летали над лесом и полем, над ближней деревней и дальним посёлком. Иногда Совун хулиганил. Он стремительно пикировал вниз, и тогда над мышиным городком разносился счастливый тоненький смех Мышонка.

Со временем Совун научился хорошо готовить, но охотно залетал к соседу на чашечку чая или кофе.

— Знаете, — сказал он как-то, — вот с чем я категорически не согласен, дорогой друг, так это с тем, что гречка — самая лучшая каша. По мне, так лучше гороховой ничего нет.

В ответ Мышонок тихо улыбнулся, ведь он-то знал, что ничто на свете не сравнится с полётами.

Даже чашечка кофе.

Светлана ПАНКОВА
(Белгородская область, г. Старый Оскол)

СЧАСТЛИВОЕ РОЖДЕСТВО

Давным-давно в одной деревне жил вдовец. Бедно жил. Жена его умерла. Осталась от жены малышка дочка — девчушка  красивая, с золотыми, словно солнышко, волосами. Звали её Дарьюшкой. А ещё у вдовца была тощая корова да старая собака.

Тяжело в деревне одному. Прошло время, и женился вдовец второй раз  на богатой вдовой женщине, у которой тоже была маленькая дочка. Мачеха Дарьюшку невзлюбила. Заставляла падчерицу всю работу по дому делать. Дарьюшка вставала рано, печь топила, кашу варила, хлеб да пироги пекла. А летом ещё и в поле работала. Спала падчерица на полу на соломенном тюфяке. Родная дочка мачехи  спала до обеда на мягкой перине, а в остальное время вертелась перед зеркалом,  глаза и губы красила.

Мужик тоже весь день на огороде и в поле работал, за коровой следил, некогда было ему защищать дочку от нападок злой мачехи. Прошло несколько лет. Девочки выросли, превратились в девушек. Мачехина дочка   выросла ленивой, хитрой да упрямой. А Дарьюшка выросла мастерицей на все руки, работящей, заботливой да ещё и  приветливой.

Пришла пора девушкам замуж выходить, но из деревенских парней никто к ним не сватался. Мачеха за свою дочку богатое приданое давала — золотые  браслеты и кольца. Однако все знали плохой характер девицы, знали, что она ничего делать не умеет, и обходили белоручку стороной. А к бедняжке Дарьюшке многие рады бы посвататься, но как узнают, что она бесприданница, так и не хотят в жёны брать.

Наступил Рождественский пост, близилось Рождество Христово, а за Рождеством и зимний мясоед — пора свадеб.  Злится мачеха, придумать не может, как дочку замуж выдать. Решила падчерицу отправить жениха дочке искать. Позвала Дарьюшку и говорит:

— Иди из дома, ищи жениха моей доченьке, и без жениха не возвращайся!

— Не хорошо молодым девушкам сватьей быть и женихов искать. Не пойду я! — отвечает падчерица.

— Как?! — закричала мачеха. — Надумала мне перечить?! Не пойдёшь — прогоню со двора. Будешь побирушкой жить!

Пробовал мужик за свою дочь заступиться, да наткнулся на жёнины ругань и тумаки. Смахнул слезу и отошёл в сторону. А мачеха в самый сочельник выставила падчерицу из хаты. Надела Дарьюшка полушубок, валенки, повязала платок и на улицу вышла. А там снег идёт, ничего не видно. Птицы от холода на лету замерзают. Идёт девушка, дрожит от холода, плачет. Вдруг видит, навстречу бабушка с посохом идёт. Увидела девушку и спрашивает:

— Почему ты плачешь, почему в такую ненастную погоду не дома у тёплой печки сидишь, а по улице бродишь?

Тронула Дарьюшку доброта в голосе незнакомой бабушки, рассказала она ей про свою беду: так, мол, и так. Ищу, по приказу мачехи, жениха для названной сестры.

— Иди домой, — говорит ей бабушка, — скажи, что нашла жениха для сестрицы. Скоро будет.  Как раз до первой звезды придёт!

Пришла домой Дарьюшка, и говорит мачехе:

— Не ругайтесь, матушка, что я так рано вернулась. Нашла я вашей дочке жениха, сегодня вечером будет.

Обрадовались мачеха и её дочка. Стали наряды примерять, брови углём рисовать, щёки и губы свёклой мазать. Совсем про сочельник забыли, все мысли о женихе. А Дарьюшку заставили гуся жарить. Как стемнело, послышался стук в дверь. Вошли в дом старушка и добрый молодец. Бабушка и говорит:

— А ну-ка, девицы-красавицы, накормите и развеселите жениха. Долго он до вас добирался.

Мачеха жареного гуся, приготовленного Дарьюшкой к Рождественскому ужину, на стол ставит. Мачехина дочка начала танцевать да себя на показ выставлять. А старушка на Дарьюшку смотрит и спрашивает:

— А ты, девица-красавица, почему гуся не ешь? Почему не танцуешь? Может тебе наше общество не интересно?

— Ваше общество мне интересно, отвечает Дарьюшка. — Только нехорошо в Святой сочельник танцы устраивать и гуся раньше времени есть. Вот, покушайте лучше кутью из пшеницы с мёдом, маменька моя когда-то готовила, и меня научила. А ещё взвар из чернослива и груш.

И подала гостям скромное угощение.

Бабушка с молодцем всю кутью, которую Дарьюшка подала, съели, взвар выпили, похвалили её и спасибо сказали. А тут как раз совсем стемнело и в небе первая звезда загорелась. Осветила она горницу, в которой находились мачеха с дочерью, Дарьюшка с отцом и бабушка с добрым молодцем.

Сразу видно стало, что брови у мачехиной дочки углём нарисованы, а щеки и губы свёклой намазаны, и на самом деле никакая она не красавица. А Дарьюшку свет от Рождественской звезды ещё краше сделал: кожа светленькая, глаза синевой блестят, русая коса до пояса. А когда гуся гости отведали, да узнали, кто его приготовил, ещё милее Дарьюшка гостям привиделась.

— Пойдёшь за меня замуж? — спрашивает молодец Дарьюшку.

— Пойду, — отвечает та, — если батюшка благословит.

А батюшка и рад радёшенек. Икону выносит, молодых благословляет и приглашает всех праздновать Рождество. Мачеха плачет, у дочки слёзы в три ручья текут, а бабушка и говорит:

— Полно плакать, слёзы лить. Сегодня праздник! Постарайтесь исправиться, тогда и к вам счастье придёт.

Перестали слёзы лить мачеха с дочкой, смотрят на всех, и о чём-то своём думают. Думали, думали, и решились у Дарьюшки прощения попросить за то, что всю работу по дому заставляли делать, в метель на улицу гнали жениха искать. Простила их Дарьюшка и сказала:

— Сегодня наш Господь, Иисус Христос родился. Пусть Он вам путь укажет, чтобы вы стали добрее к людям. А я вас любила и буду любить.

А сразу после окончания Святок сыграли шумную свадьбу. Жили Дарьюшка с мужем долго и счастливо. И было у них много детей и внуков. И всегда чтили они, дети и внуки Сочельник и Рождество Христово.