* * *

Кто этот мир? И что мы сами?
Перетекают жизнь и смерть…
О, если б Божьими глазами
Хоть раз на землю посмотреть.

Вот почему светло и слепо
Когда зияют небеса –
Я запрокидываю в небо
Осиротевшие глаза.

Не удержать звезды в ресницах…
Но сколько лет, но сколько лет
Душа сама летит, как птица,
На Божий свет! На Божий свет!

Когда-нибудь родное небо
Меня приблизит без следа…
Не говорите был иль не был?
Я там, я там, где был всегда…

*  *   *     

Однажды он душу свою заспал…
Очнулся, а Родины нет.
Он к прежним святыням губами припал,
Но холод ему в ответ.
Он к матери кинулся – матери нет…
Кто знал его – нет никого.
С тоской посмотрел он на белый свет,
И свет посмотрел на него.
Так зрячие смотрят на путь слепых,
Готовых за свет шагнуть…
Свободный от мертвых и от живых,
Он встал на незримый путь.
Незримые слезы текли с лица,
А может незримый пот.
Это проснулась душа слепца
И к Богу его ведет.
Где Родина детства, любовь и семья,
Где знают – откуда он, чей…
И посох его обвивала змея,
И ворон сидел на плече…

РОДНИК

Он в недрах каменных возник,
Пробил земную корку,
Тот щедрый маленький родник,
И покатил под горку.

То надо травы напоить
И не забыть о птицах.
Иначе незачем и жить,
К большой воде стремиться.

То каплю выпросит цветок.
А коршун сам напьётся.
Но путь к большой воде далёк,
А землю сушит солнце.

Ему бы где-то напрямик,
А он всё вил колечки.
И пересох он, мой родник,
Почти у самой речки.

Всего бы капельку ему
(Трём пчелам не напиться),
Чтоб выбить русло самому,
С большой водою слиться.

*  *  *

После вьюги путь тревожный,
Вьюга вымела пути.
Вышел кто-то в крест дорожный
И забыл, куда идти.

Потоптался он, потопал.
Долго думал. Осерчал.
Рукавицами похлопал,
Валенками постучал.

И пошёл навстречу свету,
На собачий лай и хрип.
Слышен был на всю планету
Валенок подшитых скрип.