***
Резные ставенки, крылечки,
Густые заросли травы,
И всюду печки, печки, печки –
В ста километрах от Москвы.

 
У изб размашистые ели,
Беседки, лавки… Но, увы,
Пустуют детские качели
В ста километрах от Москвы.

А что сказать, когда за тыщу,
А как стерпеть, когда за две –
В остывших трубах ветер свищет,
Накувыркавшись по траве?

В лесах теряются закаты,
В озёрах – отблески зари.
И в рыхлый мох врастают хаты
В трёх километрах от Твери.

ПРОВОДНИЦА

Текут красивые ресницы –
Устали гнать тяжёлый сон.
И мой пиджак на проводнице –
Попытка выдержать фасон

Стол сервирован по-простому:
Коньяк, конфеты, банка шпрот.
Я мчусь домой, она – из дому,
А может быть, наоборот.

Её бодрят мои рассказы
Про океан, про севера…
А я ведь не был там ни разу,
Я только выехал вчера.

Её открытые коленки
Смешно торчат из-под стола,
Звенят казённые тарелки
Из второсортного стекла.

Такого важного застолья
Давно не знал дорожный мир.
Я для неё не просто Толя,
Я – первый левый пассажир!

***
– Как мы живём? Живём неплохо.
Оно, конечно… как сказать.
Но в целом ежели, Антоха,
Жить можно, можно. Правда, мать?

Вот дали к пенсии прибавку,
Рублей сто семьдесят, поди…
Министра – слыхивал? – в отставку!
Жизнь лучше станет, погоди.

Нам хлеб возили раз в неделю,
Теперь, пожалились, так – два!
При церкви сделали купелю,
А-то ведь старая – в дрова!

С «собеса», ента… Валька ходит.
Мы с ней, как водится, – чайку!
Как шефство к нам у ей, навроде,
А мне приятно, старику.

Да! Фельдшерицу отыскали!
А то уж год как никого.
Ей при медпункте угол дали –
С району ездить далеко.

Жить можно, можно…
Мы со старой
Уж отложили, почитай, –
Когда ребятам на подарок,
Когда себе на самый край.

Вот только знаешь что, Антоха,
Уж больно жалко молодёжь.
Работы нету, вот что плохо,
Отсюда – пьют, ядрёна вошь…

Замолк старик – припомнил были,
Хоть и придумать был мастак!
– А знаешь что, и мы ведь пили,
Да как-то, кажется, не так.

***
– Утро вечера мудренее,
Так что, паря, давай-ка спать! –
И, похлопав меня по шее,
Митрич смерил собой кровать.

А минут через пять, не боле,
Храп наполнил просторный дом.
Эх, была б лесникова воля,
Спали б люди медвежьим сном,

Пили б люди отвар малины,
Ели б ягоды да грибы
И не жалились без причины
На бессовестный нрав судьбы,

А наутро, схватив ружьишко,
Сунув в лыжи носки сапог,
Вёрст пятнадцать, а то и с лишком,
Накрутили б, не чуя ног!

…Ну и ладно, а мне не спиться!
Ночь сегодня как будто день –
Снег под месяцем серебрится,
Облепив косолапый пень.

Так и метит двурогий вытечь
Липким светом под сень ветвей…
Прав, однако, храпящий Митрич –
Утро вечера мудреней!

ДЕД

– Эх, парень, молод ты ещё!
И жизнь напрасно хаешь.
Надулся эдаким прыщом,
А для чего, не знаешь.
Я вот который год живу,
А жизнь всё учит. Как же!
Как прошлогоднюю листву,
Весенним глянцем мажет.
Мой дед, бывало, говорил:
«Ты поостынь, Тимоха.
Ты, как двухлеток без удил, –
Для жизни это плохо.
Живи, внучок. Гляди кругом
Да сам… не из-под плети…
И может быть не дураком
Помрёшь на этом свете.
Сумеешь коль – оставишь след,
А нет – беды немного…»
Вот так говаривал мой дед,
Тогда казалось – строго.
Умней природы не бывать.
И не в твои-то годы!
На то она, милок, и мать,
А мы – её народы…

Дед сдвинул веки. С токовищ
Взмывали низко пары.
«Придумал тоже… Сам ты прыщ!
Да и к тому же – старый…»

***
Не о том печалимся, мужики!
Тянет вольным воздухом от реки,
Над костром качается котелок,
Тлеет, разгорается уголёк…
Снасти позаброшены, не до них –
Разливаем «горькую» на троих,
После «первой» втянемся в разговор –
Пусть кому-то кажется: экий вздор…
Только нет осмысленней и важней
Разговора честного меж друзей.
Двадцать не отвеченных: все – жена.
А беседа тянется до темна…
По мосточку ветхому через ров
Гонит бабка с руганью двух коров.
Провожаем взглядом их и молчим.
Хорошо, что выбрались – посидим.
Сколько ж мы не виделись? Года три?
А на небе россыпью – янтари!
А под этой россыпью – рыбаки…
Хорошо, что встретились, мужики!

***
Пахнет сосновой стружкой,
Ржавчиной и смолой,
Выскобленной кормушкой,
Высушенной ботвой.

Пахнет борщом и мясом,
Тестом для пирогов,
Пахнет отцовским квасом,
Пряностями стогов.

Крашеной пахнет рамой –
Так, что под носом зуд;
Пахнет отцом и мамой,
Родиной пахнет тут!

Завтра уеду в город,
И растворится в нём
Запах, который дорог,
Запах с названьем «Дом».

***
Я встретил женщину. Красивую.
На остановке. Под дождём.
И с этой женщиной счастливою
Мы двадцать лет уже вдвоём.

Она училась быть любимою –
Не самой лёгкой из наук,
И счастья нить неуловимую
Таить от встречных и подруг.

На ней уже другие платьица,
И цвет волос уже другой,
Но говорит, что не расплатится
За дождь, пролившийся судьбой.

***
Я на время глаза закрою –
Предо мною всё тот же знак:
Менелаю сдаётся Троя…
Только ты у меня – никак!

Ходишь всё амазонской девой –
Своевольна, хитра, горда!
Я и справа зайду и слева,
Чтобы только услышать «да».

Я палю изо всех орудий!
Я штурмую твои ряды!
Ну подумай, что скажут люди?
Их скамеечные суды?

Ты не слышишь…
Не пала Троя.
Да, не Гектор я, не Ахилл,
Только где ты найдёшь героя,
Чтоб тебя он, как я, любил?

***
Если даже я скажу «не люблю»,
Ты ведь знаешь, это только слова.
До тебя я жил, как кум королю,
Был свободен, как под ветром трава.

Просыпался и не думал о том,
Чем под вечер успокоится день –
Под его благословенным крылом
Добросовестно отбрасывал тень.

А теперь я, словно паинька-паж,
За тобой иду бездумно след в след,
Пью любовь из одурманенных чаш
И ловлю твой заколдованный свет.

Песни грустные на зорях пою,
До закатов доживаю едва…
Если даже я скажу «не люблю»,
Ты ведь знаешь, это только слова.

ОЖИДАНИЕ

В ожидании – вот в чём, милая,
Бесконечный разгул тревог,
Неприкаянность и уныние,
И безумие, не дай бог.

В ожидании часто сходятся
Устье времени и исток.
И разлучница в нём, и сводница,
И попутчица, не дай бог…

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Как весной возрождается жизнь
В колыбелях безмолвной природы,
Как мечта устремляется ввысь,
Износившись за долгие годы,

Так и я возвращаюсь к тебе
После поисков правильных истин,
Тыщу раз усомнившись в себе –
Постаревшим, уставшим, но чистым.

Я, как путник, что, сбившись с пути,
Вдруг находит дорогу обратно.
Я к тебе возвращаюсь. Прости,
Как прощала уже многократно.

Пусть в заплечной суме – ничего,
Но и камня в груди больше нету.
Я узнал, что страшнее всего –
Не вернуться…
Как просто всё это.

ПЕКУ ПИРОГ

Устал. От смуты и тревог.
Устал быть всюду половинкой.
Я на весь мир пеку пирог
С помадно-сливочной начинкой!

А мир и так как будто жив.
Он только с виду слаб и хрупок.
Он сложен без альтернатив,
Без компромиссов и уступок!

Моим ошибкам Бог судья!
Не пекарь я и не спаситель!
Когда-нибудь займу и я
Свою блаженную обитель!

И буду счастлив, скуп и строг –
Самим собой. Какая прелесть!
Ну, а пока – пеку пирог
И сочиняю эту ересь…