Поэт – защитник Отечества в прямом и переносном смысле. Как поэт он ответственен за духовную силу народа. Но вместе с тем, каждый поэт в нашей стране знаком с жизнью защитника Отечества не понаслышке, потому что практически у каждого из них за плечами служба в Армии. Армейская жизнь обладает особенной поэзией с пафосом, романтикой, задором, с осмыслением того, чьи мы потомки и какая на нас лежит ответственность.

Владимир ПЕРКИН (1943 – 2002)
***
Мы снова возвращаемся с учений,
И снова у калиток и оград
Застыли люди в сумраке вечернем,
На нас, идущих медленно, глядят.
И пусть устали, выдохлись, как гильзы,
Пусть выложились все мы до конца,
И сапоги – те самые, из кирзы –
Как будто бы из серого свинца, –
Всё ерунда!
Такое ли бывало!
И, враз подметив нужную волну,
Заводит самочинно запевала
О пареньках,
Ушедших на войну.
И мы живым проходим коридором,
Держа равненье,
Выправкой крепки,
По той же самой улице,
Которой
В тот грозный год
Шли молча пареньки.

Владимир ПЕРЕВЕРЗЕВ (1947 – 2009)

***
Быть может, осталась минута,
Дрожат на плечах рюкзаки.
Стоят у дверей института
Военные грузовики.

Распахнуты настежь ворота,
Моторы вот-вот заревут,
И с песней – повзводно, поротно –
Прощай навсегда, институт!

Сыграем всерьёз «Аты-баты»,
О, родина, воля твоя!
И взяли твои автоматы,
Как прежде, твои сыновья.

Но есть в этом страшное что-то,
Что мы не успели понять.
Распахнуты настежь ворота,
И не на что больше пенять.

***
Барабан играет дробь
На разводе полковом.
Наши лица почернели,
Как в чаду пороховом.

Ёлки чёрные торчат,
Галки чёрные кричат,
До войны ещё не близко,
Но откуда этот чад.

Бьют команды по лицу,
Мы шагаем по плацу,
Задираем сапожища
К подполковнику-отцу.

«ПРОЩАНИЕ СЛАВЯНКИ»
По всей России
Раздувают щёки музыканты.
На площадях у всех вокзалов
Играет духовой оркестр.
Летят рассветы, и летят,
Конечно же, закаты.
Один-единственный мотив
Никак не надоест.

Сверкают медь и серебро,
И к мундштукам прижаты губы.
Летит прозрачный жёлтый лист,
Предзимний лёгкий снег.
О чём поёт, куда зовёт
Военный ветер грубый,
Что не минует никого
И обжигает всех?

Опять родни не сосчитать
В толпе с огромными глазами.
Не замолкает никогда
Тот привокзальный плач,
И незатейливую музыку
С полузабытыми словами
Для нас выводит в сотый раз
Подвыпивший трубач.

Он знает, что ему играть.
Ему поручено судьбою
Играть – людей соединять
В мотиве роковом,
И он играет до конца
Уже перед одним тобою,
Чтоб ты слезу смахнул с лица
Потёртым рукавом.

Геннадий ПОПОВ (1940 – 2015)

ПРИСЯГА
Казалось, небо жмурилось от света
И жгло стоящих в стриженом строю.
А Беларусь пылала в зное лета,
От дыма черного, как в танковом бою.

Деревья, будто скошенные травы,
Валил в лесу торфяника пожар.
Огонь подземный обошел канавы
И с тыла бил по нашим рубежам.

Мы только-только приняли присягу…
Был по тревоге снят дивизион,
Чтоб сбить огонь, прижать его к оврагу,
Отгородить от уцелевших зон.

Мы подвига тогда не совершили:
Заслон от пламени поставить помогли,
Да штабель дров горящих затушили.
Но помню запах выжженной земли.

Вадим ЕРЁМИН (1941 – 2009)

УЧЕБНАЯ ТРЕВОГА
Мой силуэт несётся по Москве,
Взбирается на Ленинские горы.
Судьба Москвы висит на волоске,
Тесны проспекты, словно коридоры.

Сейчас я не сержант, не рядовой,
А просто задохнувшийся бегущий.
Мой командир с тоскою фронтовой
О нас гадает на кофейной гуще.

Вручив пакеты в отведённый срок,
Спешим назад, и ноги мчатся сами.
Вдали казарма, словно хуторок,
Томится недоснившимися снами.

НА СТРЕЛЬБИЩЕ
Рота потеряла пулемёт,
Третий раз прочёсывает луг.
Командир, черней, чем полевод,
Напрягает зрение и слух.
Сзади мы, растерянны и злы,
Изучаем местность в третий раз.
Пулемётчик, прячась от хулы,
Затерялся где-то между нас.
По ночному стрельбищу луна,
Словно поверяющий, плывет.
Крепко спит далёкая страна,
Верит, что найдется пулемёт.

Виктор ДРОННИКОВ (1940 – 2008)

СЕРАЯ ПЫЛЬ
Солдатской колонны маршевый шаг
И выдох и вдох один.
Но женщины скорбной прощальный взмах
Напомнил мне, чей я сын.

Забыл я, забыл я родимый дом,
Сирень у резных крылец.
Но марш военный напомнил о том,
Что был у меня отец.

Колонная идёт, как взрывная волна,
Трубач полковой охрип.
Как будто идёт сквозь меня война
И все, кто на ней погиб…
И нет мне дороги домой до конца,
Забвенье врывается в быль.
И смертные слёзы не смоют с лица
Солдатскую серую пыль.

Пётр РОДИЧЕВ (1939 – 2010)
***
Я хотел твои письма сберечь.
Так досадно,
что хлынули вдруг проливные!
веришь, было б не жаль
даже голову с плеч
променять на погожие сутки земные.
Рота шла
неуютной разбитой тропой
прямо к цели –
сурово и кратко.
Я отведал тогда
онемевшей спиной –
что такое
раскисшая вдрызг
плащ-палатка.
Не донёс я тех писем.
В лесу, –
чуть привал, –
перечитывать нечего было…
Только сердце,
пожалуй, тебе донесу, –
ведь оно твоих писем
и так не забыло.

Анатолий ШИЛЯЕВ (1938 – 1987)
***
Для меня отпылали солдатские зори,
Только память хранит, словно песню заветную,
И холодные ночи в осеннем дозоре,
И улыбки друзей, и побудку рассветную.

Нёс я в сердце своём чувство чести и долга
И не хныкал в минуты крутые и сложные,
И берёг, как умел, всё, что мило и дорого,
Пел с друзьями в пути наши песни дорожные.

Время крыльями бьёт, как незримая птица,
Ни на миг не сдержать, не замедлить движения…
Мне порой по ночам, как солдату, приснится:
Я стою на посту у берёз в окружении.

И листва надо мной озорная кружится
Золотыми часами летящего времени,
И глядят на меня земляки-сослуживцы,
Вспоминая свои города и деревни.

По Москве, по стране осень листьями сорит,
Скоро в инее ветви задумчиво свесятся…

Для меня отпылали солдатские зори,
Только память о них и мерцает, и светится.

Виктор САДОВСКИЙ

ПРАЗДНИК В СТАНИЦЕ
Сегодня веселье. Станица гуляет.
На улице праздник. Играет оркестр.
Военная музыка в небо взлетает;
Разносятся марши далёко окрест.

Морская пехота идёт по станице:
На чёрных беретах кокарды блестят.
И сразу девчонки меняются в лицах,
И смотрят задорно на бравых ребят.

У бабушек тоже глаза заблестели,
Слезу утирают концами платков.
Им помнится время свинцовой метели,
Раскаты «полундра!» лихих моряков.

Сентябрь в сорок третьем.
Матросы – как боги
Для старых казачек и для детворы…
Осенние листья горят на дороге
Запёкшейся кровью военной поры.