На фоне приблизительности мыслей и расслабленнос­ти речи, поразивших пышным пустословием запущенное нерадивой критикой литературное поле, поэтика Ивана Александрова поражает точностью и чёткостью. Я бы ос­мелился сказать — бедностью, если бы имел надежду быть правильно понятым. Не той бедностью, что от нищеты и убогости, а той, что от многой мудрости и гордой печали. Так чисто и аскетично живёт дух, переживший и отринув­ший соблазны стяжательства и прелести тщеславия.

Поэти­ка Ивана Александрова удивляет цельностью. Сосредото­ченностью, которая кажется лёгкостью. Техникой письма, которая настолько привычна перу, что почти не видна в почерке. Ни нажима на приём, ни вычурных завитушек вокруг да около. Стратегическая задача, которая решается этой поэтикой, — удержание безымянной высоты тради­ции от захвата бандами литературных мародёров.

Иван Александров стремился минимальными техничес­кими средствами добиваться максимального художествен­ного выражения. Помня, что аффект ещё не эффект, поэт не трубил в медные трубы, но собирал в мелодию звуки знакомые и простые, добиваясь проявления гармонии в обыкновенном и повседневном. Поэт никогда не покупался на громкую или модную фразу: он хранил верность языку, проверенному в фольклоре и устоявшемуся в современно­сти. Его текст — доверительное обращение, адресованное нe начитанному читателю, а чуткому и вдумчивому. Преж­де всего современникам и землякам.

В Дубках,
Да в Лужках,
Да в Скородинке
Смешно нам о славе вздыхать.
Признали бы только на родине,
А где-то успеют признать.

Иван Александров настоящий русский писатель-реа­лист; это значит среди прочего, что темой и содержанием его творчества является реальность настоящего. Русский до последней кровинки, он не подменял действительность милыми сердцу картинками былых пасторалей. Его Россия, прошедшая огонь и воду, не гордая сказочная красавица и не деревенская доверчивая дура — она просто Россия. Не лапотная и не лубочная, а облапошенная и оболганная, многострадальная и долготерпеливая, общая всем нам и единственная для каждого. Дубки, Лужки и Скородинку, как и Мценск и Орёл, населяют обыкновенные люди, ге­рои и горемыки, трудяги и бродяги, злые и добрые, а чаще то добрые, то злые по случаю. То есть такие же, как мы все. (Мы не очень знамениты // И не шибко прыткие. // Но и мы не лыком шиты, //А суровой ниткою). Стихи Алексан­дрова о них и для них. Моральный посыл его гражданской лирики ясен и прост; любите родину в богатстве и беднос­ти и во всяком случае будьте бережнее друг к другу.

Не спрямляйте реки, человеки!
Кривизна — от Бога — хороша.
Даже в идеальном человеке
Дьявольски извилиста душа!

Отнюдь не наугад одна из книг была наречена авто­ром коротко и просто: «Свет». Это очень идущее к его по­эзии название. Свет как цель и ценность, как зримый сим­вол добра. Оттого в его поэтике ясность — главная эстети­ческая категория. Суть поэзии Александрова — прозрач­ность: текст как бы исчезает — суть видна вся и сразу. Оттого неглубоким критикам его стихи кажутся слишком простыми.

Но близость дна, доступность смысла в его стихах обманчи­ва, — просто просвеченная насквозь глубина не давит на душу, а радует её. Так стоит вода у родникового истока.

Сила поэта (а порой его слабость) в его убеждённости. Коммунист, атеист — советский человек, но не совок! — поэт не разменивал своё внутреннее достоинство на внешний успех. Нет, он не был отодвинут в тень наших дней: почётный гражданин города Мценска, лауреат премии имени Фета, авторитетный писатель Иван Александров был не из тех, кто пасует перед обстоятельствами. Его жизнь была сложна, но сло­жена по его нраву. Упрям и напорист, он не отделял в себе вдохновение от гражданства. В его простоте была видна порода, рав­ноудалённая от дури и от спеси. Поэтика обыкновенной жизни, крепко замешанная на прагматике. Труженик пера Иван Александров упрямо хозяйствовал на своём клочке родной земли. Не Иван-царевич, не Иван-дурак — Иван-поэт. Уроженец и самодержец суверенного уголка — села Гудиловка, открытого им для поэзии и нанесённого на ли­тературную карту России. Лучшие его строки те, в которых мать, деревня, поэзия и Россия — одно.

Теперь у нас в Гудиловке
Сугробы выше крыш,
И ты на той развилке
Печальная стоишь…
Теперь у нас в России
Зима, зима, зима.
И я от ностальгии
Во сне схожу с ума.

Биография поэта — его библиография. Эта истина равно верна в обе стороны. И всё же… Вот вехи, по которым можно размечать его жизнь и творчество.

Гражданин СССР Иван Александров родился 15 февра­ля 1932 года в деревне Гудиловке Мценского района Орлов­ской области Российской Советской Федеративной Соци­алистической Республики. Ни одного пункта из адреса сво­ей малой родины, поэтапно переходящей в большую, он уступать без боя не хотел. Это кредо. Запальчивость, с ко­торой он судил историю, вполне оправданна с точки зре­ния человека, ни за понюх пороху лишённого советского гражданства. Но как бы то ни было, вернуться на истори­ческую родину ему было не дано, ибо она не за горами, не за мо­рями, а безвозвратно затонула в течении времени.

Крестьянский сын Иван Александров родился на Сре­тенье, когда зима встречается с летом. Бабушкины сказки встречались в воображении ребенка со школьными урока­ми, и Бог весть какая каша варилась в его голове… А потом война, которая, как известно, всё спишет. Вот и списала она Иваново детство в сплошные убытки. Подробности — в сти­хах. Поэтика военного детства — прагматика выживания маленького человека в экстремальных условиях.

Русский поэт Иван Александров родился между орлов­ским детством и тульской юностью. Его творческая манера одним концом упирается в озорные частушки и лирические страдания сельского праздника, а другим — в лекции и семинары филологического факультета педагогического института. Его поэтика — это такое широкое коромысло с двумя ведрами воды, зачерпнутыми доверху… одно — трез­вой водой из деревенского родника, а другое — хмельной влагой из Кастальского ключа. Сам поэт, ростом и статью не выделявшийся, не ропща, нёс двойную тяжесть, ста­раясь удержать равновесие между хулиганским началом вечного пацана и строгим педантизмом школьного учителя.

Почётный гражданин города Мценска (и Мценского района) Иван Александров отсчитывал свои труды и дни во благо города с 1958 года. Прагматика дела — польза лю­дям. Был учителем, директором школы, инспектором отде­ла народного образования. Но главное — писателем. Спа­сателем уходящей памяти своего века. Сказителем беды русской деревни. Свидетелем бесславного конца тысяче­летнего сельского мира.

Был жгучий ветер в стельку пьян,
Хватив чужого горя:
Зловеще полыхал бурьян
На брошенном подворье.

Вот он, зримый образ экологической и социологической катастрофы. Не мировой пожар, не зарево адского пламе­ни — куда скромней… куда страшней: разбойный красный петух, вольготно гуляющий по выморочному хозяйству. Какого ещё страха Божия вам надо? Больше ничего не бу­дет. Дальше — тишина, в которую блудный сын разве что зайдёт ненароком.

Забил осот отцовский огород,
И заблудились яблони в бурьяне.
Сюда порою память забредёт
С початою чекушкою в кармане.

Вот она, русская тоска, во всей полноте и простоте. Куда ей ещё податься, как не в потерянный рай босоногого дет­ства? И куда от неё деться блудным детям родной приро­ды? Душа, сосредоточенная в себе, хочет — и не может! — разорвать крут одиночества.

Заметает округу метель,
Забивает дорогу, как строчку.
Даже мёртвый вступает в артель! —
Как же можно живым — в одиночку!
Смерть бывает красна на миру.
В одиночестве — некрасива.
Я, наверно, в деревне умру
В окруженье берёз и осинок.

Какой волнующий сбой размера в короткой строке о смерти: В одиночестве — некрасива. Это не просто пропуск очередного метрического ударения, — это перебой сердеч­ного ритма … это сбой дыхания … потому что то, что сказа­но, сказано всерьёз. В его стихах поселилось как бы само собой то, что не нашло себе места в планах и отчётах соци­ализма, то, что осталось забытым в тылу реформы. То, что не может назвать себя, а только воет вьюгой в печную тру­бу, или кружит с осенней листвой над заросшими лебедой огородами, или истекает слёзной сыростью в разграблен­ных погребах.

Судьба поэта впитывает его жизнь, как бумага втягива­ет в себя чеканные строки. Слова и образы, слова и вещи, слова и годы сближаются и соединяются в бесконечном поэтическом мире. Вплоть до полного совпадения. И тогда прозрачные слова, исполнившие свою миссию, как бы ис­чезают и в мире вечных вещей наступает ясность. Это же так просто, так понятно… и так удивительно! Что может быть чудеснее обыденного?

Сулило утро непогоду
Благим прогнозам вопреки,
И облака по небосводу
Сновали, словно челноки.
Пылал закат у перелеска,
Под горкой плавилась река,
И солнце, словно медь, до блеска
Натёрли за день облака.
Им далеко ещё до дома,
И, продолжая долгий путь,
Они на кромку окоёма
Присели малость отдохнуть.

Что может быть яснее слова, сказанного как бы само собой? Что может быть вернее жизни, прожитой по совес­ти? Что может быть важнее насущного, явленного во вре­мени? Хлеб и вода, покой и воля, жизнь и судьба…

Если поэзия ещё возможна для нас, то вот она. Не где-то в эмпиреях Святой Руси, не в заманчивых заграницах, а здесь, в родных палестинах. Здесь и сейчас.

Владимир Ермаков

---

Александров Иван Васильевич (15.02.1932 – 18.09.2010) – член Союза писателей СССР с 1970 года. Автор четырнадцати книг стихотворений и прозы. Произведения включены в хрестоматию для школ и вузов «Писатели Орловского края ХХ века», публиковались во многих литературных журналах страны. Лауреат Всероссийских литературных премий: им. А.А. Фета и «Вешние воды». Почётный гражданин города Мценска и Мценского района.

Родился 15 февраля 1932 года в деревне Гудиловка Орловской области. Стихи начал писать ещё в школе. Первая публикация появилась в 1951 году в альманахе «Литературная Тула». И.В. Александров окончил Тульский педагогический институт, работал учителем на Алтае, служил в армии топографом. В 1958 году вернулся в город Мценск.

В Орловском крае Иван Васильевич Александров работал учителем, директором школы, инспектором районного отдела народного образования. В 1963 году в г. Орле вышла его первая книга – «Подснежник». За ней – в Туле: «Земляника» (1966), «Ясень» (1969), «Анютины глазки» (1972), «Снежедь» (1974), «Журавинка» (1981), «Щеглы» (1991); в Москве – «Ядринка» (1976), «Живые зёрна» (1977); в Орле – «Свет» (1997), «Пучок калины» (2001), «Вербные родники» (2007), «Багряные листья» (2008), «Пастушья сумка» (2010).

Произведения И.В. Александрова публиковались в разное время в журналах «Подъём», «Москва», «Звезда», «Смена», «Наш современник», «Молодая гвар- дия», «Форум», «Роман-журнал XXI век»; в альманахах «Литературная Тула», «Поэзия», «Орел литературный»; в антологии «Час России».

После продолжительной и тяжелой болезни Иван Александров ушёл из жизни 18 сентября 2010 года, поэт похоронен во Мценске.