Для многих читателей имя Алексея Апухтина ассоциируется, прежде всего, с известными романсами. Тема абсолютной любви в его стихах, обрамлённых прекрасной музыкой, явилась той ширмой, за которой прячется всё остальное, что было им создано.

Между тем, литературное наследие Алексея Апухтина не ограничивается романсами. Оно не очень велико, но достаточно разнообразно. Всё лучшее, чего достигла русская поэзия к концу 19 века, использовалось в его лирике. Природное дарование и высокая человеческая и творческая культура обеспечили поэту успех, и послужили залогом долгожительства его произведений.

Алексей Николаевич Апухтин родился 15 (27) ноября 1840 года в городе Болхов Орловской губернии. Детство провёл в деревне Павлодар в имении своего отца.

Несмотря на невысокий достаток семьи, родители побеспокоились дать Алексею приличное образование – определили его в Петербургское училище правоведения, которое считалось одним из лучших в стране. Учился Апухтин блестяще, но последовавшая служба в министерстве юстиции его не увлекла.  Настоящим влечением стала литература.

Литературный дебют А.Н. Апухтина состоялся ещё в годы учёбы: в 1854 году в журнале «Русский инвалид» было опубликовано стихотворение 14-летнего поэта «Эпамидон», посвящённое памяти героя Севастополя адмирала В.А. Корнилова. Спустя год на страницах того же издания публикуется новое стихотворение  – «Подражание Арабскому».

В 1859 году в популярном журнале «Современник» под общим заголовком «Деревенские очерки» печатается ряд стихотворений, о которых весьма лестно отзываются И.С. Тургенев, А.А. Фет, Н.А. Некрасов. Апухтин становится полноправным членом литературного сообщества. Известные современники предрекают начинающему поэту будущую литературную славу. Но судьба внесла свои коррективы.

С начала шестидесятых годов Апухтин вдруг осознаёт, что его поэзия не отвечает запросам общественности, называет себя дилетантом в литературе и уезжает в родовое имение. В течение двух лет он служит при губернаторе в чине старшего чиновника по особым поручениям, затем, переехав в Петербург, устраивается на службу чиновником в министерство внутренних дел. Несколько раз выезжает за границу по служебным делам.

В 70-е годы Апухтин почти не публикуется, пишет только для ближайшего окружения. Но даже эти его немногочисленные стихи расходятся рукописными тиражами. Их декламируют в салонах и с эстрады, кладут на музыку и создают романсы. Поэтические произведения Апухтина рассчитаны на непосредственную эмоциональную реакцию, на сопереживание, это – поэзия узнаваемых и близких каждому чувств.

Жажда творчества возвращается к Алексею Апухтину в начале 80-х: к 1885 году он пишет ряд поэм, а через год издаёт долгожданный свой первый и последний сборник сочинений «Стихотворения», который впоследствии пережил 3 прижизненных и 7 посмертных изданий. С этого времени Апухтин начинает регулярно печататься в различных изданиях. Но даже на пике популярности Алексей Николаевич держится особняком от литературной жизни. Лишь иногда он участвует в сборниках, которые издаются в благотворительных целях.

К концу жизни Апухтин становится затворником. Болезни совсем одолели его. Уже на исходе жизни поэт неожиданно для всех решает попробовать себя в прозе. Произведения «Дневник Павлика Дольского», «Архив графини Д.», «Между жизнью и смертью», «Князь Таврический», высоко оцененные современниками, были опубликованы уже после смерти автора.

Скончался поэт 17 (29) августа 1893 года в Санкт-Петербурге. Погребение состоялось на Никольском кладбище. Уже позднее, в 1956 году, прах был перевезен на Волковское кладбище и повторно захоронен на Литературных мостках.

Время подтвердило, что поэзия Алексея Николаевича Апухтина имеет полное право на внимание взыскательного читателя.

---

Алексей АПУХТИН (1840 — 1893)

В ПОЛДЕНЬ
Как стелется по ветру рожь золотая
Широкой волной,
Как пыль поднимается, путь застилая
Густою стеной!

Как грудь моя ноет тоской безымянной,
Мученьем былым…
О, если бы встретить мне друга нежданно
И плакать бы с ним!

Но горькие слёзы я лью только с вами,
Пустые поля…
Сама ты горька и полита слезами,
Родная земля!
27 июня 1859
***
Ты говоришь: моя душа — загадка,
Моей тоски причина не ясна;
Ко мне нежданно, словно лихорадка,
По временам является она.

Загадки нет. И счастье, и страданье,
И ночь, и день — всё, всё тобой полно,
И без тебя мое существованье
Мне кажется бесцветно и смешно.

Когда тебе грозит болезнь иль горе,
Когда укор безжалостный и злой
Читаю я в твоём холодном взоре, —
Я падаю смущенною душой.

Но скажешь ты мне ласковое слово —
И горе всё куда-то унесло…
Ты — грозный бич, карающий сурово,
Ты — светлый луч, ласкающий тепло.

***
Я люблю тебя так оттого,
Что из пошлых и гордых собою
Не напомнишь ты мне никого
Откровенной и ясной душою,
Что с участьем могла ты понять
Роковую борьбу человека,
Что в тебе уловил я печать
Отдалённого, лучшего века!
Я люблю тебя так потому,
Что не любишь ты мёртвого слова,
Что не веришь ты слепо уму,
Что чужда ты расчёта мирского;
Что горячее сердце твоё
Часто бьётся тревожно и шибко…
Что смиряется горе мое
Пред твоей миротворной улыбкой!
24 июля 1859

ЖИЗНЬ
Апухтиной

Песня туманная, песня далёкая,
И бесконечная, и заунывная,
Доля печальная, жизнь одинокая,
Слёз и страдания цепь непрерывная…

Грустным аккордом она начинается…
В звуках аккорда, простого и длинного,
Слышу я, вопль из души вырывается,
Вопль за утратою детства невинного.

Далее звуков раскаты широкие –
Юного сердца мечты благородные:
Вера, терпения чувства высокие,
Страсти живые, желанья свободные.

Что же находим мы? В чувствах – страдания,
В страсти – мученья залог бесконечного,
В людях – обман… А мечты и желания?
Боже мой! Много ли в них долговечного?

Старость подходит часами невольными,
Тише и тише аккорды печальные…
Ждём, чтоб над нами, в гробу безглагольными,
Звуки кругом раздались погребальные…

После… Но если и есть за могилою
Песни иные, живые, весёлые,
Жаль нам допеть нашу песню унылую,
Трудно нам сбросить оковы тяжёлые!..
29 февраля 1856

ГРАФУ Л.Н. ТОЛСТОМУ
Когда в грязи и лжи возникшему кумиру
Пожертвован везде искусства идеал,
О вечной красоте напоминая миру,
Твой мощный голос прозвучал.

Глубоких струн души твои коснулись руки,
Ты в жизни понял всё и всё простил, поэт!
Ты из неё извлёк чарующие звуки,
Ты знал, что в правде грязи нет.

Кто по земле ползёт, шипя на всё змеёю,
Тот видит сор один… и только для орла,
Парящего легко и вольно над землёю,
Вся даль безбрежная светла!
 1877
***
Всё, чем я жил, в чём ждал отрады,
Слова развеяли твои…
Так снег последний без пощады
Уносят вешние ручьи…
И целый день с насмешкой злою,
Другие речи заглушив,
Они носились надо мною,
Как неотвязчивый мотив.

Один я. Длится ночь немая.
Покоя нет душе моей…
О, как томит меня, пугая,
Холодный мрак грядущих дней!
Ты не согреешь этот холод,
Ты не осветишь эту тьму…
Твои слова, как тяжкий молот,
Стучат по сердцу моему.
 1892
* * *
Вот тебе старые песни поэта —
Я их слагал в молодые года,
Долго таил от бездушного света,
И, не найдя в нём живого ответа,

Смолкли они навсегда.

Зреет в душе моей песня иная…
Как ни гони её, как ни таи,—
Песня та вырвется, громко рыдая,
Стоном безумной любви заглушая

Старые песни мои.
1893 (?)