29 апреля 2015 года в Орле прошёл вечере памяти Игоря Крохина. В библиотеке имени А.А. Фета почтить память поэта и отметить его 75-летие со дня рождения собрались орловские писатели, работавшие вместе с Игорем Дмитриевичем и знакомые с ним только по его стихам, и простые любители поэзии.

С биографией поэта собравшихся познакомила Елена Машукова.

Игорь Крохин рано ушёл из жизни – в неполные 52 года, но оставил нам в наследство замечательные стихи – свои раздумья о пережитом, о счастье мирного труда, о теплоте человеческих душ. За недолгую творческую жизнь поэт написал всего пять книг, но именно стихи Крохина не только публиковались на страницах журналов «Москва», «Октябрь», «Молодая гвардия», «Наш современник», «Юность», но и вошли в антологию «Русская поэзия XX века».

Директор издательства «Вешние воды», писатель Александр Лысенко рассказал о совместных творческих поездках с Игорем Крохиным по Орловской области, мценский поэт Виктор Лагутин, друживший с Крохиным, поведал о его неукротимой энергии и душевной отзывчивости.

«Характер у Игоря был колючим. Когда мы с ним, никому неизвестные литераторы, пришли в редакцию журнала «Наш современник», – вспоминал писатель Валерий Протасов, – Игорь вышел вперёд и, нахохлившись, представился: «Моя фамилия Крохин. Хлебная у меня фамилия». Его стихи опубликовали».

Встреча проходила в канун нашего великого праздника – Дня Победы, и не случайно из уст нынешней школьницы, читательницы библиотеки, прозвучали строки Игоря Крохина:

Рассыпалась в небе ракета,
Взлетела другая звездой.
Победа…
Победа?
Победа!
А хлеб на столе с лебедой…

Гуляла деревня с восхода,
А к вечеру стало шумней:
Бывалого столько народа
Пылило со станции к ней.

Навстречу гармонь зарыдала
И стихла – и срезался звук.
И в голос одна, молодая,
О встрече, что горше разлук…

Какое же всё-таки счастье,
Забыв о ржаном калаче,
Качаться,
качаться,
качаться
Верхом на отцовском плече.

---

Игорь КРОХИН

***

Всего-то и надо –
Луны,
Высоких деревьев над речкой
И редкостной тишины,
Но только, конечно, не вечной.

Всего-то и надо –
Всего
Огромного мира земного,
Единственного,
Одного
Простого и сложного слова –
Люблю!..

И надо навстречу шагнуть
Дорогой морозно-хрустящей
До звёзд –
И в себя заглянуть
С бесстрашием птицы парящей.

***

Сырые ветры прошумели в чаще.
Смело снега.
С лугов сошла вода.
Как никогда, дух тополиный слаще,

Дороже каждый миг,

Как никогда…

Ветрами юга разогнало тучи,

И над садами сизые дымы.

Далёко видно над рекою

С кручи:

Поля, и перелески, и холмы.

А в вышине пернатые отряды,

Колебля розовеющую высь,

По звёздам ли –

Земным созвездьям рады, —

Смеясь и плача,

К северу неслись.

Над зеленями,

Над речной излукой –

Над Лебедянью

Крылья шелестят.

— К Нерли! К Нерли!.. –

Прислушиваюсь к звукам.

Русь пролетает,

Лебеди летят.

КАНУН

Не родился, а всё уже было
Решено до меня обо мне,
Чтобы солнце моё не всходило,
Не расцвёл медунец по весне…

Не родился, а всё уже было
Решено до меня обо мне:
Сколько надо свинца и тротила
И солдат на пятнистой броне,

Пулемётов на вышках охраны,
Душегубок,
Овчарок,
Печей
Крематориев
И, как ни странно,
Улыбающихся палачей…

И окрысится с грохотом запад,
И на воздух взлетит тишина…
Я родился до этого за год
В гарнизонном посёлке «Весна».

И рождённому в укрепрайоне
Встать бы на ноги…
Из-под огня
Увозили армейские кони
В санитарной повозке меня.

* * *
Уходили, плакали и пели,
По проселкам тяжело пыля…
А над нами «мессеры» висели,
А под нами — ходуном земля.

Спеленав обрывком плащ-палатки,
От бомбежек,
Из-под артогня,
Отступая, матерью-солдаткой
Выносила Родина меня.

Волга, Волга!..
Волны потемнели,
И вода столбами за бортом…
А потом: лежу я на шинели
И хватаю воздух жарким ртом.

А потом —
Полосками бумаги
Накрест перечеркнуто стекло.
Наголо остриженная — мама?..
Мама!
И от сердца отлегло…

 

* * *
Отца спросил я:
— Как ты выжил в годы,
Когда гремели выспренние оды?
Отец ответил:
— Верили всерьез.
И, как от боли, задрожали губы…
И видел я, как плачут однолюбы.
Любовь и веру он с собой унес…

Он расписался на стене рейхстага,
Принес медаль, где сказано: отвага…
Взвалил на плечи непомерный воз.

И, как овраги, поползли морщины —
Старели быстро крепкие мужчины, —
На их хребте и поднялся колхоз…

И посреди беспамятной России
Встал памятником… И заголосили
Над ним ветра в ветвях осенних лоз.

И лишь теперь в отце понятным стало
Какое чувство жизни клокотало
В его словах: «Мы верили всерьез…»

***

Говорят,
Из колодца
Видно звёзды и днём.
Не поверим – проверим:
По верёвке скользнём.

Глубоко
И темно.
Обжигает вода.
Ломтик синего неба…
— А где же звезда?!

И в ответ заорали
Дураки свысока,
Что меня разыграли –
Нашли дурака.

Вижу, вижу! –
Кричу
И зубами стучу.

ТОПОЛЬ

Простор полей,
Конца ему не видно,
Но знаю: там, окошком в зеленя

Глядит наш дом,
И тополь стреловидный
Высматривает издали меня.

Он широко раскинул ветви-руки,
Как будто мир пытается обнять.
Растут в сторонке тополята-внуки,
И на судьбу им нечего пенять.

А старый тополь, как ровесник века,
Свидетель гроз небесных и земных,
Шумит себе над кровлей человека –
Высок и прям, и строен, как жених.

С холма на холм,
С пригорка на пригорок,
Светла, ещё не вечереет, высь.
И дым в краю, где родился ты, горек,
Да сладок хлеб земли,
Где родились.

***

Не застал в живых я деда:

Перед самою войной

Помер старый непоседа –

Не увиделся со мной.

Печки дедовы исправно

Согревали род людской

На Валдае и на славной

Днепр-реке, и за Окой.

Приговаривал про глину:

— В глинке тёплый дух живёт! –

И при этом, как малину,

Восхищённо пожуёт.

Так и этак пораскинет,

Пустит дым из бороды,

Набочок шапчонку сдвинет,

Принимаясь за труды.

И засвищет в дымоходе,

Жаром пыхнет из жерла.

В глине, бессловесной вроде,

Искра дедова жила.

***

Кивало колосьями поле,

Пестрели в логу клевера.

И я оглянулся – и понял:

Прощаться настала пора.

Аукнул на станции поезд,

В поля откатился гудок.

И чью-то печальную повесть

Сквозь ливень состав поволок.

***

Дождь в стороне,

Сияет свет,

Сияет воздух свежий!

И на большак выводит след

Просёлочный, тележный.

А в колее блестит вода,

Высь ясно отражая.

Как не любить её,

Когда

Своя, а не чужая

Земля,

Земелька,

Дух земли,

И власть её, и зовы.

Не оттого ли журавли

Печалят криком зори.

Не в том ли счастье,

Что живём?

Поём, смеёмся, плачем,

Детей растим

И хлеб жуём,

И твёрдо стоя на своём,

Не можем жить иначе.