Для слабовидящих
Шиляев Анатолий Степанович (6.02.1938 – 31.08.1987) – поэт. Автор семи книг стихотворений, а также многочисленных публикаций в литературных изданиях СССР и России. Член Союза писателей СССР с 1969 года. Долгое время возглавлял Бюро пропаганды художественной литературы при Орловской областной писательской организации, затем работал ответственным секретарём организации, был одним из зачинателей Фетовского праздника на Орловщине.
Публикация в рубрике Слово (2024) >>>
Публикация в рубрике Слово (2023) >>>
«Стихи продолжают жить: к 85-летию со дня рождения Анатолия Шиляева» >>>
«Широкий мир, который вечен…» >>>
Публикация в рубрике Слово (2017) >>>
***
Такое моё ремесло,
Профессия, как по заказу.
В закат окунаю весло
И тихо плыву по закату.
Вы спрашиваете: «Куда?».
Вы лучше спросите: «Далёко?»
А сзади круги, как года,
А сзади вода, как дорога.
Ни всплеска, ни шороха волн.
Я сам себе молод и волен,
Я сам себе мыслями полн
И этим, пожалуй, доволен.
Плыви, моя лодка, вперёд,
Лови ускользающий берег.
Где новое утро встаёт
В берёзах, торжественно белых,
Где слышу друзей голоса,
Где вдруг над заботами мира
Восходят любимой глаза
И смотрят задумчиво мимо.
Я в них не увижу себя
И вздрогну в предчувствии страшном,
И прошлое нежно любя,
Всё буду скорбеть о вчерашнем.
И выйду на берег земной,
Подумав, что жизнь виновата,
И вздрагивать будет за мной
Тревожное море заката.
***
Ходите по Орлу пешком,
хрустя песком или снежком,
где жили Бунин и Лесков,
где были Гоголь и Толстой..
Иду по улице пустой
и вижу: мне навстречу снова
идет, знакомый и седой,
Тургенев с круглой бородой –
волшебник музыки и слова.
Вот здесь Ермолов-генерал
в опале царской доживал
свой век. А тут ходил Якушкин,
и молодой и дерзкий Пушкин
а этой улице бывал.
Ряды и Красный мост за ними,
на пьедестале – грозный танк,
как голос памяти ранимый
в порыве жизненных атак.
Тут Курских улиц суета,
Пушкарных улиц там забота,
и вырастает высота
Сталепрокатного завода
На этом месте умирал
уралец Гуртьев-генерал
в том сорок третьем
за свободу.
Крутого времени следы,
Оки и Орлика теченье,
огни Веселой слободы,
окраин млечное свеченье.
Орел и вдоль и поперек
родной и близкий,
как дорога,
знакомее из всех дорог,
как радость отчего порога.
Хрустя снежком или песком,
ходите по Орлу пешком –
он вам расскажет
очень много.
***
В небе чистом,
Как будто голеньком,
Осень каждую
Тысячи лет
Гуси-лебеди треугольником
Улетают за летом вслед.
Гуси-лебеди,
Гуси-лебеди,
Птицы-странники,
С давних пор
В их знакомом и милом лепете
Слышу я неумолчный спор.
Но желанную цель преследуя,
Не замрут они вдруг,
Осев.
Улетают они,
Не ведая,
Что вернутся сюда не все.
И рябина,
Ветрами завитая,
Песню грусти боясь спугнуть,
Сожалея,
А не завидуя,
Провожает их в долгий путь.
Над пустынными огородами
Не понять ей теперь и впредь,
Как же можно
Прожить без Родины.
И без Родины умереть!
Прощание с летом
Лето русское, прости,
Что люблю я больше осень.
Мне по осени нести
Снежность зим и нежность вёсен.
Мне по осени гореть
Околдованно и долго,
Словно клёну на горе
За Окой или за Волгой.
Мне в прохладе золотой
Слушать шорохи и звуки…
Но куда же ты? Постой! –
Я протягиваю руки.
Слышишь, лето, погоди,
Не спеши по бездорожью.
Ночь немая впереди
Пахнет влагою и рожью.
По оврагам бродит жуть,
Дико прячется от солнца…
Хочешь, лето, провожу
Я тебя
до горизонта?
Памяти отца
Не вернутся
Без вести пропавшие,
Не увидят сыновья отцов.
Матери
С глазами позапавшими
К ним на грудь
Не упадут лицом.
Будут ливни,
Будут листья падать
Точно так,
Как много лет назад.
Будет вдов измученная память
Вспоминать
Далёкие глаза.
Будут сны, туманно оседая,
В глубине мерцать,
Как первый снег…
И однажды
Женщина седая
Закричит
Испуганно во сне.
Ей приснится:
В переплеске молний
Муж её расстрелянный лежит.
А над ним
зловеще и безмолвно
Чертят небо чёрные стрижи…
Белое бессмертие берёз
Я был давно.
Ещё я долго буду,
Пока стоит единственная Русь,
Готовая к величию, как к бунту,
Заученная сердцем наизусть.
Я русый пахарь,
Сеятель и воин.
В глазах моих –
Синь неба и воды,
Да бешено-немая жажда воли
С пророчеством неведомой беды.
По мне идут столетия и бури,
Их боль ложится солью на виски.
Татарами изрубленный в куски,
Я поднимаюсь вновь,
От горя бурый.
Меня чужие дико топчут кони,
И вороны клюют мои глаза,
Ноя встаю уверенно-спокойный,
Иных столетий слыша голоса.
Я – Русь.
Встаю и падаю,
И снова
Встаю!
И на губах горит полынь.
Я – Русь. Её начало и основа,
Её полей опора и теплынь.
Я был убит на поле Куликовом,
Но вновь восстал.
И в Бородинский бой
По старым и неписаным законам
Закрыл Россию горькую собой.
Я – Русь.
И отступают вражьи орды.
И так всегда
В пожарах новых гроз
Не гибну я,
А прорастаю гордо,
Как белое бессмертие берёз.
***
Горит ветвей зелёных пламя.
И словно в древние года,
Посеребрённая вода
Течёт медлительно и плавно.
Я снова мысли беспокою:
В который день, в который век,
Какой далёкий человек
Назвал тебя, река, Окою?
Не тот ли пращур крутоплечий –
Хозяин солнечных степей,
Дал имя краткое тебе
И тем тебя увековечил?
А может, враг, придя с победой
И глядя поражённо вдаль,
Тебе
любимой имя дал?
Поведай мне, Ока, поведай.
Люблю ловить твои легенды,
Их сабель отдалённый звон.
Они берут меня в полон,
Опутывая лёгкой лентой…
На берегу твоём прилягу,
Ты расскажи про жизнь свою,
Твои рассказы я совью
И песней вылью на бумагу…
Лебеди
…Над лебедою
Лебеди летят,
Над летним лесом
Лебеди белеют.
Что в этом мире
Лебеди хотят,
За что они, свободные,
Болеют?
Внизу –
Земля в рассвете и росе.
Внизу –
Зелёный зов берёз и сосен.
В низинах
На траву туман осел:
А лебедей
Уносит и уносит.
И высота открытая стоит,
Как на ветру –
Тесовые ворота.
Она в себе
Взволнованно таит
Величие спокойного полёта.
А дальше
Просыпается село,
В зевоте
Рты дверей распахивают избы.
Ах, лебеди,
Куда вас понесло!
Сейчас вам стаей
Опуститься вниз бы,
На старый пруд,
Где синяя вода
Ещё ночной прохладой
Сонно дышит,
Где тихо голубеет лебеда.
Но вы летите
Выше,
выше,
выше,
Крылами
Жадно рассекая свет
Над лёгкими,
Как утро, облаками.
И машет вам
Сама Россия вслед
Берёзовыми белыми руками.
Качели
Я в детстве любил качели,
Их гордую маяту,
Качели меня качали,
Раскачивая мечту.
Они меня возносили
На синюю высоту
И опускали сильно
В бездонную пустоту,
И снова взлетали размеренно
Над милым мирком двора.
Качались внизу неуверенно
Неколотые дрова…
Качели сулили многое
И, глядя на мой полёт,
Мне
мальчиком тонконогим
Завидовал тополёк.
А я всё взлетал и падал
До замиранья в груди,
Как будто уже над садом,
Над городом –
впереди,
И словно шумели крылья
Над миром полей и берёз…
Но годы шагали и плыли,
А я незаметно подрос.
А сердце моё не в печали.
О давнем оно не скорбит.
Ведь жизнь –
это тоже качели
С путаницей орбит.
Мерцание
Выхожу в осенний листопад,
На душе светло и одиноко,
И мерцают мысли невпопад,
Словно звёзды россыпью далёкой.
Где-то в ночь уходят корабли,
Раздвигая волны и туманы,
Где-то умирают короли,
И в любовь играют донжуаны.
Где-то шелестящие дожди
Пляшут бесконечный танец неба,
Словно краснокожие вожди,
Никогда не видевшие снега.
Где-то скалы мужество грызёт,
И, храня уверенность и целость,
Затаился гибко горизонт,
Стрелами ракет в меня нацелясь.
Где-то…
Но планета велика,
В бесконечность млечную несётся,
А над ней колышутся века,
Как знамёна с отпечатком солнца.
Им шуметь и в Лету дни ронять,
Мне пылать то в счастье, то в обиде,
Чтобы непонятное понять
И вдали незримое увидеть.
***
Девочка играла на рояле,
Как роса, прозрачна и ясна,
За плечами девочки стояла
Розовое утро и весна…
Девушка играла на рояле,
Трепетали яблони листвой.
Пальцы вдохновенные роняли
В синий август
звуков торжество…
На рояле женщина играла,
Потрясая музыкой умы,
А в ресницах осень догорала
В долгом свете медленной зимы.
***
Страх начинается с сомнений,
Он нарастает, как обвал,
Сбивает грозно на колени
И убивает наповал.
Его расширенное око
Пронзает с головы до пят,
И слепнут голубые окна,
И сны зловещие скрипят.
Но есть победное движенье:
Сгорают люди на кострах,
И уползает от сожженья
На хищных лапах липкий страх.
А есть оружие иное,
Оно уверенней вдвойне:
Людей и смертью и войною
Не запугаешь на войне.
И сердце – вечная бойница –
Готово выдержать бои.
Кто был в огне,
Тот не боится
В колючих звёздах раствориться
За убеждения свои.
***
Иду по звёздам,
Спотыкаюсь.
Слова роняю, как шаги.
Ни от чего не отрекаюсь,
Ни перед кем ни в чём не каюсь
В пыли космической пурги.
Иду по звёздам.
Пяткам колко.
А где пути тому конец?
Ступаю,
Словно по осколкам
Разбитых вечностью сердец.
Иду по звёздам,
Солнцем взорван,
Земля прощается вдали.
В моих руках пшеницы зёрна
И горсть обветренной земли.
Лето
Я городской,
А мне опять
Деревня снится и покосы,
Да рыжий выводок опят
Под солнцем августа раскосым.
Я городской,
А даль меня
Зовёт дорожным непокоем
Туда, где на закате дня
Поют девчата за рекою.
Там дышит свежестью трава,
И сеном пахнет луговина,
Как будто тихие слова
Мне шепчет Русская равнина.
Там дождь купает лопухи
Наперекор слепому зною,
И бродят по садам стихи,
Ещё не встреченные мною.
Снег
Январь задумчиво колдует,
Усердствуя, не отдохнёт.
То синим холодом подует,
То снегом бережно дохнёт.
А снег на солнце белый-белый.
Белее утренних берёз,
Как будто ласково запели,
А где поют, не разберёшь.
В нём что-то есть от русских песен,
От их прозрачной глубины,
В нём что-то есть от грустных писем
И от серебряной луны.
Когда идёт он на рассвете
И засыпает санный след,
Белее снега что на свете?
Белее снега только свет.
А снег загадочно теснится…
В столице и под сенью слег
Какому русскому не снится
Хотя бы раз
Пушистый снег!
***
Над Русской равниной
Нависли дожди,
Холодные струи
Гуляют по травам.
Как будто не видя
Пути впереди,
То справа налево,
То слева направо.
Но только прорвутся
Сквозь тучи лучи,
Но только засветятся
Солнцами лужи,
Ты сразу увидишь,
Как мир излучил
Огромную радугу
Из полукружий.
Ты сразу заметишь
Улыбчивый день,
Ему ты ответишь
Улыбкой радушной,
Из туч уползающих
Скучная тень
Покажется вдруг
И пустой,
И ненужной.
***
Есть улица – Зелёный берег,
Не здесь ли я когда-то жил,
Не здесь ли сам в себя поверил
И верой этой дорожил?
Вот старый дом,
Знакомый тополь,
Зелёных грядок череда
И запах пряный от укропа.
И голубая лебеда.
Всё та же улица, всё та же:
Дома, канавки и трава,
И у калиток люди вяжут
Всё те же давние слова
О том, что кто-то в люди вышел,
Что кто-то ест отцовский хлеб…
Лишь тополь мой
Взметнулся выше,
Разросся буйно и окреп.
Ах, тополь, тополь,
Я-то помню,
Ты тонок был и хрупок был.
Дай в памяти тебя восполню,
Неужто ты меня забыл?
Конечно, годы пролетели,
Я изменился, как и ты,
Дожди и снежные метели
Изгладили мои следы,
Но снова я пришёл с приветом
К тебе, мой тополь,
К вам, дома.
Здесь для меня особым светом
Жива поэзия сама.
И потому при этой встрече
Я тихо-тихо говорю:
За светлый час, за летний вечер,
За всё
Я вас благодарю.
***
За город,
Вновь к воде и травам,
К цветам
В алмазинках росы,
Где не нужна слепая слава
В зелёном пламени красы.
Там у живой излуки лета,
Как у излучины реки.
Вольнее ветер,
Больше света
И горизонты широки.
Там шевелятся солнца пятна,
И свежесть наполняет грудь.
Лесной ручей
Журчит невнятно,
Бежит себе куда-нибудь.
И ты идёшь,
И ты внимаешь,
И хочешь в сердце уберечь
И принимая
Понимаешь
Своей земли
Простую речь.
***
Холмы и речки меж холмами.
Да перелесков лёгкий шум.
Сюда под снегом, под громами
Всегда я издали спешу.
Как будто нет иного места
И на земле покоя нет,
Как будто ждёт меня невеста
В краю зелёном тыщу лет.
Здесь август зеленью клубится,
А ветер тихо может петь.
Здесь город мой
В полёт стремится –
Никак не может улететь.
Всё кажется обыкновенно,
А вот уеду, и опять
Захочется вдруг непременно
Увидеть это и понять:
И старый сад,
И вечер летний,
И матери моей глаза…
Горю тоской тысячелетней.
Спешу упрямо на вокзал.
И с нежностью к родному краю
Уже не раз, уже не два,
Опять и снова повторяю
Незамутнённые слова:
Покуда жизнь моя продлится,
Покуда в силах буду я,
Останется моей столицей
Она — провинция моя.
Моя земля
Лежу, не поднимая головы.
Моя земля –
Зелёные владенья.
Вот муравей по стебельку травы
Взобрался в небо,
Не боясь паденья.
Вот воробей –
Взъерошенный комок,
В пыли нагретой бодро чистит перья.
Вот МИГа реактивного громок
Ушёл с аэродрома за деревья…
Моя земля.
Знакомы мне на ней
И даль полей,
И сена запах мятный…
Вдали она дороже и родней,
Вблизи она подробней и понятней.
***
Не знаю, кто где упадёт
И обо что свой лоб остудит,
Но знаю –
Кончится полёт,
И время всем судьбою будет.
Всему есть в жизни свой черёд:
Любить, надеяться, смеяться
И с одиночеством смиряться,
Когда оно к тебе придёт,
И умирать –
Держать ответ
За всё, что сделано за годы,
Которых нет уже, как нет
Ни радости и ни заботы.
Но перед смертью страха нет.
В часы труда и вдохновенья,
Выплёскивая людям свет,
Боюсь не смерти,
А забвенья.
***
Вот и лето на исходе,
Над рекой туман белёс.
Нынче солнце позже всходит,
Раньше прячется за лес.
Небо тучами покрыто.
Наступают холода.
У дверей моих в корыто
Хлещет синяя вода.
Грома выстраданный выстрел
В сизом небе рокотнул.
И пошёл дрожать по листьям
Отдалённый этот гул.
Но плеснула вдруг лучисто
Солнечная красота,
И торжественно, и чисто
Задышала высота.
Словно вешнее начало
Над полями ожило.
Словно небо обещало
Нам июньское тепло.
***
Через поля
Дорога за селом
Уходит на свиданье к горизонту.
Напоминая сердцу о былом,
Всё так же старый клен
Стремится к солнцу.
Все тянется к чему-то.
Так и я
С признательностью нежной
И поклоном
Всегда спешу
В родимые края,
К моим знакомым
Соловьям и клёнам.
Здесь
И усталость кажется легка,
И высока звезда над изголовьем,
И у стогов зелёные бока
Знакомо пахнут
Молоком коровьим.
***
Луна, очерченная строго,
Взошла, огромна и кругла,
Как будто вышла на дорогу
Из-за туманного угла.
В деревьях задремали птицы,
Не шелохнется темный лист.
Порой замрет и повторится
Тревожный полусонный свист.
Как будто позовет на помощь
Высокий голос из глуши.
И снова медленная полночь
Течет спокойствием в тиши.
Начало
Опять иду по улицам Орла,
Как будто годы долгие итожа.
Вот здесь когда-то девочка жила,
Не на неё ли дочь моя похожа?
Вот старый домик смотрит в два окна,
Над ним грустит черёмуха-старуха.
Вхожу во двор знакомый.
Тишина
повисла, непривычная для слуха.
И этот домик обречён на снос,
Уже растёт громада этажами,
И лает на неё охрипший пёс,
Не понимая, что случилось с нами.
Иная жизнь, другие времена,
Но улица от зелени кудлата.
Натянуты до звона стремена
У времени,
летящего куда-то.
По улицам Орла опять иду,
По переулкам памяти плутая,
И слышится мне в городском саду
Из юности
мелодия простая.
Послушаю.
Немного постою,
Припомнив танцевальную площадку
И юность неуклюжую свою,
И в армию вокзальную посадку,
И от реки осенний холодок,
Который время вечное умчало…
Привет тебе, Рабочий городок,
Моё полузабытое начало!
Я по весенним улицам ходок.
Меня не остановит ветер влажный.
Привет тебе, Рабочий городок,
Окраинный и весь одноэтажный!
Расходятся, как по воде круги,
То летний жар, то зимняя остуда.
Вот здесь я делал первые шаги,
И память начинается отсюда.
Волнения от встречи не унять.
Светло моё высокое жилище,
Но память возвращается опять
На старое родное пепелище.
У памяти и времени в плену,
Как боем опалённые солдаты,
Живём,
как будто чувствуем вину
За то, в чём никогда не виноваты.
***
В плену у времени и дела
И я дойду до своего
Незнаменитого предела,
Где не увижу ничего.
Останутся земля и небо,
И роща белая вдали,
И запах утреннего хлеба,
И над полями журавли —
Широкий мир, который вечен
В кругу земного бытия,
Зеленый день и синий вечер,
И даль знакомая моя,
И эта песня над холмами,
Летящая из старины,
Как память нежная о маме
С порывом собственной вины,
И жизни вечная основа,
На свет рожденная в тиши,
И недосказанное слово
Когда-то трепетной души.
***
Стынет в синем холоде река,
Журавли над рощей отжурчали.
Старая дорога нелегка,
Но трудней, которая вначале.
Прошлое
поземка замела,
Но легко от утреннего света.
Песенка пропетая мила,
Но милей, которая не спета.
Содрогнется от удара твердь.
Каждый выстрел грозен и опасен.
Пуля пролетевшая — не смерть.
Та страшней,
которая в запасе.
***
Там жена поскандалила с мужем,
Здесь с соседом не ладит сосед…
Но взгляните — по солнечным лужам
Катит мальчик свой велосипед.
И сверкают весёлые спицы,
Как от яркого солнца лучи,
Рассыпаются света крупицы,
Превратясь в золотые ключи.
А мальчишка, надменный и рыжий,
На педали блестящие жмёт,
Голубым и сиреневым брызжет,
Пролетая по лужам вперёд.
Что ему эти серые здания
И кручина без всяких причин,
И обиженных женщин рыдания,
И угрюмые лица мужчин …
У него продолжается детство —
Чистый праздник сверкающих дней,
Неразгаданное чародейство,
Без которого детство бедней.
И когда мы порою затужим,
Пусть в сознанье возникнет на миг:
Мчится мальчик по солнечным лужам
Через детство своё напрямик.
***
В моём краю
Лугами пахнет небо,
И небом пахнет белая вода.
Не только солнцем и высоким хлебом
Моя земля сильна и молода.
Она сильна рабочими руками
И молода улыбками людей.
И над её просторными лугами
Трубят знакомо стаи лебедей.
Лежат холмы, как прожитые годы,
В них – кровь и крик,
В них – камни на золе…
Громадами тяжёлыми невзгоды
Ползли угрюмо по моей земле.
Вставала Русь
Разгневанной стеною
И гордо шла на чёрную грозу.
Мы отстояли дорогой ценою
Своей земли былинную красу.
Вот почему лугами пахнет небо
И небом пахнет белая вода.
Закат в Оку закидывает невод
И на деревьях сушит невода.
В садах от яблок ветки тяжко гнутся,
Вот-вот сорвутся яблоки в траву,
Ну а пока,
Пока они сорвутся,
Тебя в мой край Орловский
Я зову.
Я покажу тебе такие дали,
Такие затаённые места,
Где блещет голубым оттенком стали
Отточенная ветром высота.
Я покажу тебе Оку и Зушу,
Широкий мир
Российских деревень.
Иди в мой край разбуженный и слушай
Возвышенную песню перемен.
Здесь мне знакома каждая дорога,
И старое Дворянское гнездо,
И Бежин луг за берегом пологим,
И под седыми тополями дом.
Зелёный край!
Покой тебе и вечность.
Мне далеко отсюда не уйти.
Пусть над тобой течёт
Живая млечность
Намеренного Млечного пути.
Пусть будет для твоих полей
Нелепа
Любая боль и новая беда,
Пусть навсегда
Лугами пахнет небо,
И небом пахнет
Белая вода.
***
Упаду в траву,
В траве купаюсь,
В небо безначальное гляжу.
На земле живу и оступаюсь,
Словно спотыкаюсь о межу.
Вдруг
Среди забот, любви и мыслей
Будто бы почую наяву,
Что в прямом и в переносном смысле
Много жизней на земле живу.
Я живу за тех, кто не вернулся
С той, народу памятной войны,
Кто в атаке яростной споткнулся
И упал в безбрежье тишины.
Может, под Орлом или под Курском,
Родину, любовь свою храня,
Падали солдаты в поле русском,
Помнили солдаты про меня,
Верили в победу и в Россию,
Падая в сожженную траву,
Верили, что трудности осилю
И за них на свете доживу.
И сегодня, сквозь года и даты,
Смерти и забвению грозя,
На войне убитые солдаты
Заглянули памяти в глаза.
А она то далеко, то близко,
Мимо ни проехать, ни пройти,
Памятником, скромным обелиском
Встала у живущих на пути.
Я у обелиска не присяду,
Молча и взволнованно стою,
Словно павшим воинам присягу
В этот миг торжественно даю.
***
Стареют войны ветераны.
У многих уже седина.
Их мучают старые раны,
Их память к войне сведена.
Им выпала доля иная,
Чем павшим в боях навсегда.
Им жить на земле, вспоминая
Ушедшие в песни года.
Устрой же, страна, перекличку,
Пусть встанут они на Руси.
Истории свежей страничку
Хотя бы на миг воскреси.
И ты их увидишь во славе,
И внукам расскажешь оних,
Рождённых в Советской державе
Петрах и Иванах твоих.
Пусть многие больше не встанут,
Ни слова не произнесут,
Живые живых не обманут,
Присягу тебе принесут.
Пусть «мёртвые сраму не имут»,
Но те, кто остался в живых,
Над Родиной выше поднимут
Высокие помыслы их.
Есть в этом великая сила
И мужества чистая честь.
На том и стояла Россия,
Что ей продолжение есть.
Кто поздно уходит, кто рано,
Теряет Отчизна мужей.
Стареют войны ветераны,
Не сдав боевых рубежей.
***
На скрещенье дорог, под ракитой,
На ветру –
Обелиск со звездой.
Здесь лежит в сорок первом убитый
Русочубый солдат молодой.
Не дождалась солдата невеста,
Не дождалась родимого мать.
Может, им до сих пор неизвестно,
Как солдату пришлось умирать,
Как упал он на тёплые травы –
День сиял в голубой высоте –
Как лежал он,
Суровый и правый,
От села на девятой версте.
Образ давний, знакомый и милый,
Прорастает, как в мае трава,
И листва над солдатской могилой
Задушевные шепчет слова.
Ветви тонкие тянутся к жизни,будто нам о погибших трубят.
Много их полегло по Отчизне,
Молодых да красивых ребят.
Не вернуть эти жизни обратно,
Но в сердцах поколений иных
Им за подвиг великий их ратный
Будет
Вечная
Память
Живых.
***
И листьев шум,
И посвист птицы
В зелёных ветках ивняка –
Всё светлой памятью хранится,
Как говор чистый родника.
Нам голос детства отзовётся
В разливе сёл и городов
То песней тихой у колодца,
То звоном дальних поездов.
Нам дорисовывает слово
Деревни, реки и кусты…
И вижу я в картине новой
Земные Родины черты.
И никуда от них не деться,
И никогда не позабыть,
Как никогда не наглядеться
На то, что выпало любить.
***
Друзья рождаются не вдруг –
Сегодня нет, а завтра – куча.
Чем больше их, тем шире круг,
Тем безопасней жизни круча.
Я не имею сто рублей,
И сто друзей я не имею.
Быть может, я своих друзей
В толпе увидеть не умею?
Быть может, много их вокруг,
Прийти на помощь мне готовых?
Хотя я помню:
Старый друг
Дороже двух хороших новых.
Вот почему ценю друзей,
Пусть молчаливых, да надёжных,
Пусть даже сложных, да не ложных
Сокрытой верностью своей.
***
Ты узор старинный вышей
Тонкой ниткой мулине,
Чтобы небо стало выше
В синеватой пелене,
Чтобы изморозью веток
Постучал в окошко сад,
Чтобы детство строчкой меток
Позвало меня назад
В незабытое, родное,
Невозвратное, как сон,
Где в окно мое резное
Катит солнце колесом…
Вышей мне речные волны,
Не сочти себе за труд,
Где над ними, света полны,
Гуси белые плывут,
А над ними чуть повыше,
Тоже цвета молока,
Пусть плывут (ты только вышей)
Молодые облака.
Будет чисто и красиво,
Вспыхнет радостью мой взор.
Я скажу тебе спасибо
За рисунок и узор.
Одарю тебя стихами,
Ты отдашь на память мне
Песню, спетую руками,
Тонкой ниткой мулине.
***
Под окном твоим осыпалась сирень,
Что-то нежное напела мне свирель,
Что-то давнее напомнила она,
Колыхнулась в сердце теплая волна.
Ты надень сегодня платье посветлей.
Листья солнечные падают с ветвей.
Не шептаться им, не петь и не дрожать…
Мы пойдем с тобою лето провожать.
Мы пойдем с тобою там, где дерева,
Как наполненные светом терема,
Где в светлицах околдованных берёз
Грусть прозрачная не в шутку, а всерьёз.
Ты надень сегодня платье посветлей.
Листья солнечные падают с ветвей.
Наши годы соловьиные пройдут,
Словно листья золотистые падут.
Повторится всё сначала и опять
Нас тогда другие листья ослепят.
Так и нам дано живое продолжать
И друг друга, словно листья, провожать.
***
Прости мне мои недостатки,
Достоинства тоже прости.
От первых остались остатки,
Вторым — зеленеть и расти.
Не надо, не надо, не надо
Ни старых упреков, ни слов.
Неверие синей прохладой
Ресницы твои занесло.
Не надо, не надо, не надо
Смотреть на меня свысока.
Теперь и сама ты не рада
Прощальному звуку свистка.
С вагонной дощатой площадки
Прошу тебя, очень прошу:
Прости мне мои недостатки,
И я тебя тоже прощу.
***
В траве высокой ходят кони,
Ушами чутко шевеля,
Но вечер ясен и спокоен,
И пахнет клевером земля.
Неслышная взлетает птица,
А воздух светел и тягуч,
Как будто день устало длится
Под легкими крылами туч.
Но надвигается упрямо
Мерцающее время звезд,
И перепелка, словно мама
В далеком детстве,
Спать зовёт.
***
Прожурчали в небе журавли,
Ручейком прозрачным прожурчали,
Уронили песню в ковыли,
Словно свет возвышенной печали.
Я стоял и слушал, чуть дыша,
Песню над лугами и лесами,
И была взволнована душа
Дальними родными голосами.
А на самом краешке земли
И на самом краешке рассвета
Всё журчали в небе журавли,
Догоняя солнечное лето.
***
Зима переписала набело
Черновики осенней непогоды.
Простуженное солнце обвело
Неярким светом облачные своды.
И утреннего снега чистота
Меня опять волнует и тревожит,
Как откровенность белого листа,
Которая не волновать не может.
***
Стоит черемуха одна,
Она черна и холодна.
Январский ветер одичалый
Её качает у окна.
Стоит черемуха одна,
А небо светится до дна.
На дне луна лежит печально,
Голубовата и бледна.
Стоит черемуха одна.
Сугробы чище полотна,
И тень, как сонное молчание,
У ног черемухи видна.
Русь
На зелёных холмах
Дремлет древняя Русь.
В ней и силы размах,
В ней и сказка, и грусть.
Речек русскую речь,
Тропок светлую нить
Как же нам не беречь,
Как же нам не любить!
Здесь начало начал,
Милой родины свет,
Это добрый причал
До скончания лет.
На зелёных холмах
Мне Россия видна,
Силы русской размах
И души глубина,
Речек русскую речь,
Тропок светлую нить
Как же нам не беречь,
Как же нам не любить!
Свет Родины
Свет Родины во мне горит
Как свет берёз,
Луны и снега…
О многом сердцу говорит
Напев над зеленью побега,
Или летящих вдоль саней
Деревьев чёткие приметы,
Или пасущихся коней
Отчётливые силуэты.
Я слушаю людскую речь,
Ту, за которую Иванам
Пришлось на поле ратном лечь
На гибель всяким басурманам,
И различаю голоса
Друзей,
Которых надо встретить,
Когда весенняя гроза
Дорогу молнией осветит.
Неповоримый колорит,
Особый вкус зимы и лета…
Свет Родины
Во мне горит,
И нет на свете
Чище света..
Утренний голос
Тихий голос меня окликает.
Я иду на него, как на свет.
По деревьям
На травы стекает
Голубой и зелёный рассвет.
Мне родное в том голосе слышно,
Словно это усталая мать
За калитку на улицу вышла
Загулявшего сына позвать.
Или, может, отец мой,
Пропавший
На войне,
Никого не виня,
Весь дорогой и дымом пропахший,
Окликает тихонько меня…
Голос детства
Во мне пробудился,
И душа замирает во мне,
Будто маленький,
Я заблудился
В голубой и зелёной стране.
То ли с колосом шепчется колос,
То ли ветер шумит у огня.
Но звучит
Этот утренний голос
И зовёт,
И волнует меня.
***
С холма высокого виднее
Отцовско-материнский край.
Даль неоглядна,
А над нею —
Ржаного солнца каравай.
Направо — лес.
Налево — поле.
За полем — старое село.
Стрижи веселые на воле
Над речкой пробуют крыло.
А речка вдаль бежит,
И речью
Её здесь люди дорожат,
А по заречью, по заречью
Луга просторные лежат.
На них стреноженные кони
По травам ходят не спеша…
Смотрю на все из-под ладони,
И светом полнится душа,
Весь этот край,
Земля и небо,
Простор
И солнышко над ним,
Как каравай ржаного хлеба,
Как воздух.
Мне необходим.
И если вдруг
в полете смелом
Ослабнут крылья на лету,
К земле
прильну усталым телом
И снова
силу
обрету.
***
С годами всё яснее понимаешь
С родной землей живительную связь.
Как будто груз на плечи принимаешь,
Не донести до цели, не боясь.
А цель одна, как Родина и правда,
Как свет в окне у матери моей.
Прожить бы жизнь на родине не праздно
И всё отдать, что можешь, для людей.
Потом уйти
И уступить дорогу
Уверенно идущему вослед
И в благодарность
Отчему порогу
Послать последний ласковый привет.
А смерть, как жизнь,
Ни в чем не виновата,
Пускай ты даже к делу прикипел.
Она всегда приходит,
Как расплата,
За всё, что в жизни сделать не успел.
А после – что?
До боли интересно.
Блуждает жар малиновый в золе.
Но остаются
Родина и песня,
А это очень много на земле.
Суворов
Валентину Сорокину
Всё просто,
Как под солнышком трава.
Всё сложно,
И тревожно,
И сурово.
Но вдруг
Воскреснут в памяти слова
На белом камне:
«Здесь
лежит
Суворов».
О, сколько их, блистательных имен.
Лежит под сенью траурных знамен!
Они России —
Слава и оплот.
Её земли —
Начало и основа.
Им благодарен памятью народ
И не жалеет бережного слова.
О, сколько их, богатырей,— не счесть!
Они — России мужество и честь.
Кто хочет в землю русскую войти,
Забыв урок,
Разбойником и вором.
Пусть встретит белый камень на пути
И содрогнется —
Здесь лежит Суворов!
На смерть Александра Твардовского
Мы медленно осознаём
Всю боль пронзительной утраты.
Как будто сами виноваты
В том, что когда-нибудь умрём.
Среди забот и суеты
Звучит понятнее и шире:
«Все сроки кратки в этом мире…»
И краток я, и краток ты.
Когда возвышенный поэт
От жизни суетной свободен,
Не всё ль равно: медаль иль орден
Ему дарует белый свет.
Поэту слава не нова.
Но почему при жизни постно,
А после искренне, но поздно
Звучат хорошие слова!
О, человеческая рать,
О, люди милые, поверьте:
Нам не узнать до самой смерти.
Легко иль трудно умирать.
Он эту тайную черту
Переступил, смежая веки.
Оставив Родине навеки
В работе взятую мечту.
Его высокая звезда
На просветленном небосводе,
Как песня, не умрет в народе
И не погаснет никогда.
Осень
I
За августом приходит осень.
Ветвей неосторожный хруст
и в двадцать лет,
и в двадцать восемь
рождает в нас
всё ту же грусть.
Так предназначено
навечно.
Нам этой грусти не унять.
Нас будет осень человечно
красой прощальною пленять.
Как будто в том —
всему начало,
как будто в том —
всему конец…
Цветы сухие иван-чая
качает ветер-сорванец.
II
А осень всюду.
Вот и ты
уже покрасилась под осень.
И дождь угрюмый с высоты
нам этой осенью подослан.
В полях печальных и пустых
лишь одинокие колосья.
Нам ветер листья, как цветы,
бросает щедро под колёса.
III
В туманах бродит горизонт,
как мысли добрые в народе…
А заяц знай себе грызет
капусту в тихом огороде.
Уже морозами грозит
октябрь,
и ветер дико свищет,
и роща голая сквозит
и по ночам кого-то ищет.
И плач её,
что в сердце нож.
И боль свою припоминаешь…
Того, что было, не вернёшь,
того, что будет, не узнаешь.
Гуси
(Песня)
Улетают гуси
в дальние края.
Полетел бы с ними
над землей и я.
Полетел бы с ними
над землей и я,
Только не пускает
русская земля.
Только не пускает
русская земля,
Рощи и тропинки,
где родился я,
Рощи и тропинки,
где родился я,
Где встречались
юность и любовь моя.
Улетают гуси
в дальние края,
Улетает с ними
молодость моя.
Гуси мои, гуси,
вы вернётесь вновь,
Только не вернётся
первая любовь.
Вы вернётесь, гуси,
в милые края,
Только не вернётся
молодость моя.
Шарик
Евгению Горбову
Здравствуй, Шарик,
новый мой знакомый,
у тебя усталые глаза.
У природы есть свои законы —
ты не можешь ничего сказать,
но меня прекрасно понимаешь,
словно слово продолжать велишь,
голову на голос поднимаешь
и хвостом мохнатым шевелишь.
Ты меня на много лет моложе.
Но считать не будем мы годов.
Я с тобой и в зной и на морозе
Побродить по городу готов.
Твой хозяин на меня в обиде.
Вижу я укор в разрезах глаз,
Что в его высокую обитель
Я пришел за годы в первый раз.
Говорю я: — В первый — не в последний.
Ухожу весёлый и хмельной,
Словно у порога вечер летний
Крыльями качает надо мной.
Но давно осенний ветер шарит,
На удачу или на беду?
До свиданья, молчаливый Шарик,
Я к тебе не раз еще приду.
Ты меня, пожалуй, не узнаешь,
Голову на лапы положив,
Злобно или радостно облаешь,
Оглашая лаем этажи.
Только не молчи,
как в этот вечер,
и хвостом красивым не играй.
Ты меня, пожалуйста, при встрече
злобно или радостно облай.
***
Черна чугунная ограда,
За ней могила холодна.
Какая жалкая награда
За жизнь, испитую до дна.
На сером камне — жизни даты.
Ни памятника, ни креста.
И все печали, все услады
Вместила тонкая черта.
Она меж датами, как тайна
Любви, которой больше нет.
Всегда строга и неслучайна,
Таящая тепло и свет.
Но сможет кто под слоем пыли
Узнать сегодня до конца,
Какие это люди были,
Какие бились в них сердца!
Неужто жизни всей награда,
И все наследство на лета —
Одна чугунная ограда
И камня серая плита?
Слово
Горем ли чужим заплачу,
Или радостью взорвусь,
Слова в сердце не упрячу,
Словом добрым отзовусь.
И живёт оно, и дышит,
И врачует, как трава.
Посреди седых ледышек
Бьются тёплые слова.
И меня волнует снова
Слово-образ, слово-нить…
Для того оно и слово.
Чтобы людям говорить.
***
Не жалею о том,
Что забыто,
И о том.
Что не встречено мной…
Дни мои
Простучат, как копыта
Скакуна
По дороге земной.
Вдоволь выпью
И горя,
И смеха
И умру со звездою в руке.
Только жизни
Далекое эхо
Будет
долго
скакать
вдалеке.
***
От любви моей небесной
До любви твоей земной
Шел я далью неизвестной
Молодой и озорной.
Было всё мне в жизни мило.
Я дарил тебе цветы:
На ромашках выходило,
Что меня любила ты.
И плескался свет прелестный,
И сиял передо мной
От любви твоей небесной
До любви моей земной.
Давай сегодня помолчим
Давай сегодня помолчим,
Сердца за нас доскажут сами,
А мы в мерцающей ночи
Сойдемся теплыми глазами.
Ведь нам уже немало лет,
И юность наша отшумела,
Но сохранить тепло и свет
Она воистину сумела.
Пускай меж нами был разлад,
Как будто рушилась основа…
Но разве облетевший сад
Весной не зацветает снова?
Кто от любви неизлечим,
Тот знает жизнь под небесами.
Давай сегодня помолчим,
Сердца за нас доскажут сами.
Прости
Прости.
Не надо беспокоиться.
Иду в седую пелену.
Зеленый сумрак за околицей
Ведет ленивую луну.
Прости.
Не потому, что поздно,
Не потому, что виноват.
Прости, что улыбался постно
И говорил не те слова.
Прости,
Что вновь ушел из дома,
Твоих надежд не оправдав.
А надо мною так знакомо
Тревожно стонут провода.
Мне далеко еще до цели
Свой груз немеренный нести.
И я боюсь —
Ты не оценишь
Мое прощальное «прости».
***
Мечтала девочка о многом,
Любила девочка цветы,
Но растеряла по дорогам
Свои прекрасные мечты.
Она заметить не успела,
Остановиться не смогла,
Как детство шумно пролетело,
Махнув крылом из-за угла.
Мечтала девушка о многом,
Хотела девушка любить,
Но оборвалась за порогом
Любви натянутая нить.
Она заметить не успела,
Остановиться не смогла,
Как юность тоже отшумела,
У глаз морщинками легла.
Мечтала женщина о многом,
Растила тихо сыновей,
Но пел прощально и недолго
Ее последний соловей.
Она заметить не успела
И оглянуться не смогла.
Как половица заскрипела,
И старость в горницу вошла.
Я был у Пушкина
Я был у Пушкина
На Мойке
Сто сорок лет тому вперед.
Ах, что ж глаза мои намокли,
Какая боль меня берет!
Здесь жил поэт,
Мечтал и верил,
Любил,
Смеялся и грустил,
И на часы минуты мерил,
И тихо веки опустил.
Пуста гостиная,
И долго
Молчат старинные часы.
Позор и честь,
И чувство долга
Ложатся грозно на весы.
«Жизнь кончена…
Теснит дыханье…»
В расцвете сил,
В расцвете дней.
И только света колыханье,
И колыхание теней.
Остановился
Почерк быстрый.
Стремительный
Прервался шаг.
И в тишине
Морозный выстрел
Еще звучит
В моих ушах.
Песня русская
Александру Крепких
Песня русская,
где ей начало —
в чистом поле иль в чистой душе?
Пролетела во мне,
прозвучала,
словно ветер живой в камыше.
Посмеялась со мной,
погрустила
и пощелкала, как соловьи,
и на плечи мои опустила
лебединые крылья свои.
Пролетела от края до края
и вернулась в родные края
то возвышенно неземная,
то до ласковости своя.
Песня русская,
то не чудо ль
уродилось в земной тиши?
И люблю я ее за удаль
и за тонкость её души.
Пела мать мне,
меня качая,
пел мне с детстве её
отец…
Песня русская,
где ей начало?
Песня русская,
где ей конец?
***
Жизнь на ощупь кажется тонка.
Только в каждой тонкости разборчивы,
Мы горим, поэты и рабочие,
У штурвала или у станка.
День опять прошёл,
И ночь черна,
Но в груди горит
Огонь азарта.
Я уже не тот,
Что был вчера,
Но еще не тот,
Что буду завтра.
Тополиный пух
Тополиный пух
порошит глаза.
Стороной прошла
над землёй гроза,
а погожим днем
выйдешь на крыльцо,—
словно тёплый снег,
пух летит в лицо.
Широко кругом и
светло вокруг.
Порошит глаза
тополиный пух
Было так до нас,
будет и потом.
Тополиный шум
на ветру крутом.
Молодой июнь,
зелена трава,
по лугам, лесам
всё ищу слова
и хочу сказать
про себя и вслух:
порошит глаза
тополиный пух.
Памяти Дмитрия Блынского
В стороне далёкой или близкой
Буду помнить много-много лет:
Жил на белом свете Дима Блынский –
Русский замечательный поэт.
Был он молодым и голосистым,
Пел Россию — сердцу милый край,
Голосом возвышенным и чистым
Пробуждал в душе любовь и май,
Всем делился — грустью и весельем,
В песне был по-своему хорош.
Не своим ли обликом весенним
Был он на Есенина похож…
Но была недолгою дорога
Жизни у поэта на веку.
Видно, слишком трепетно и много
Сердца гнал в горячую строку.
В стороне далекой или близкой
Буду помнить много- много лет:
Есть на белом свете Дмитрий Блынский
Русский
замечательный поэт.
Пора любви и листопада
Когда приходит к нам пора
Большой любви и листопада,
Мы ждём тепла или добра,
Или участливого взгляда.
Ещё денёчки горячи,
Высок зенит в спокойном свете,
Но вдруг
поймаются лучи
В седые облака, как в сети.
И паутинки тонкой нить
От ветра лёгкого порвётся,
Её концов соединить
Нам никогда не удаётся.
Надежды голос нас ведёт,
Как будто вечность обещает,
Но ни теперь, ни наперёд
Ошибок горьких не прощает.
А жизнь до самого конца
Огню, воде и небу рада,
И согревает нам сердца
Пора любви и листопада.
Поздние птицы
Поздние птицы летят на ночлег,
Путают путь им и ветер, и снег.
Добрые птицы в слепящем снегу
Ищут деревья знакомого сада,
И надрывается в сердце досада,
Что я помочь им ничем не могу.
Черные птицы и белая мгла.
Криком встревоженным
высь оглашая,
К цели своей пробивается стая,
Бьются по снежному ветру крыла.
И за упорство
внизу,
как награда,
Старые ветви знакомого сада.
Жизнь продолжается!
Ветер и снег.
Поздние птицы летят на ночлег.
Кузьма
То в ожидании письма,
То в ожидании приезда
Уже стареющий Кузьма
Под крышей не находит места.
Среди берёз,
Среди осин
В земле копается часами,
Или уходит в магазин
Потолковать со стариками.
Работать нет уж прежних сил –
Давно на отдыхе
по сроку.
А было ведь:
исколесил
По свету не одну дорогу.
Восьмой десяток позади.
Но память о жене и сыне
Болит осколками в груди
Годами долгими
доныне.
Прасковья спит
в сырой земле
В холодной роще за дворами.
Портретик старый на столе
Желтеет в самодельной раме.
А сын не едет и не шлёт
Отцу ни вести, ни пол-вести,
В далеком городе живёт,
Работает на важном месте.
Дохнула холодом зима.
Стучит мотор у переезда…
Опять
стареющий Кузьма
Под крышей не находит места.
В фуфайку старую одет,
Век доживая понемногу,
Выходит за калитку дед
И долго
смотрит на дорогу.
Ночь
В прозрачной зелени ракит,
В тиши, при бледном лунном свете,
За день уставший, тихо спит
В ветвях запутавшийся ветер.
Молчит природа над Окой,
Лишь сонно квакают лягушки,
Пугая чутких птиц покой
В садах соседней деревушки.
Мерцают звёзды в вышине.
Они всегда полны величья.
И в этой сонной тишине
Вдруг зазвенела песня птичья.
Иду по тропке не спеша,
Касаюсь пальцами росы я.
Она и ночью хороша –
Моя цветущая Россия.
***
Холодное дыхание небес.
Пушистый снег летит над головами
Пусты поляны,
и спокоен лес.
Душа полна
хорошими словами.
Синиц мельканье
и знакомый свист
Среди ветвей
заснеженного леса,
Но жёлт еще
резной дубовый лист,
А ель-старуха молодо-белеса.
Белым-бело от снега и берёз.
Улегся у стволов
бродяга-ветер…
Глядишь кругом
и думаешь всерьез,
Что ты
один
на этом белом свете.
Поэт
Он был рождён для славы и труда.
Его душа пылала вдохновеньем.
Его любви высокая звезда
В ночи горела трепетно мгновеньем.
Он был рожден для смерти. И когда
Она однажды стала у порога,
Он тихо умер.
Дрогнула звезда
И медленно упала на дорогу.
Другие звёзды светятся во мгле.
Упавших звёзд увидеть невозможно,
Лишь свет от них струится на земле
То радостно,
То грустно,
То тревожно.
Круговорот
Март переплыл в апрель,
Апрель стремится к маю,
Вода и высь — одной голубизны,
И шапку я взволнованно снимаю
Перед приходом этой новизны.
И каждый год случается всё это,
Но каждый миг по-своему хорош.
А там уже не за горами лето,
Шумит листва, и колосится рожь.
А там уже и осень на пороге,
И с первым снегом смешивая лист,
Колючий ветер гонит по дороге
Осенний холод и предзимний свист.
А там зима, метелями играя,
В дремоту всю природу обратит,
Но тёплый образ солнечного мая
До каждого кусточка долетит,
И снова март переплывёт в апрель
Апрель весёлый устремится к маю,
И ранних птиц заливистая трель
Прольётся по разбуженному краю.
О Пушкине
Не обойти Россию стороною.
Она твоя навеки и моя.
И вот опять встает передо мною
И человек,
и бог,
и судия.
Он человек по роду и обличью,
Впитавший Русь из глубины веков,
Не поклоняясь общему величью,
Не требуя заслуженных венков.
Он бог по слогу русского наречья,
Он слова бог,
кудрявый исполин.
И это всё наместно и навечно
Среди лесов, оврагов и долин.
Он судия незримый.
Он меж нами
Какое время и какой там век,
И говорит народными словами
И судия,
и бог,
и человек.
***
Купол голубого торжества.
Время дней состарить не сумело,
Первая осенняя листва
Говорит, что лето отшумело.
Сердце понимает наперёд –
Час последний солнышка не пробит.
Золотистой осени черёд
Наши дни зелёные торопит.
Росами поляны серебря,
Ожидая праздник свой по году,
Молодое утро сентября
Обещает ясную погоду.
***
Завтра будет ясная погода:
Солнце чисто село зе леса.
Продолженье летнего похода
Обещает ранняя роса.
Приютит нас добрая опушка.
Некогда нам будет тосковать.
Будет одинокая кукушка
Годы-километры куковать.
А за перекатами речными,
где гуляет ветер налегке,
Перепёлка вскриками ночными
Сонно отзовётся вдалеке.
Вечно молодой и вечно древний
Мир полей зелёных и лесов
Всколыхнёт нам души за деревней
Шёпотом и звоном голосов.
Оттого и станем вдруг моложе,
Выйдя за родительский порог,
И земля покажется дороже
Даже пылью пройденных дорог.
© Анатолий Шиляев
