* * *
Мы рождены,
Когда пожары плыли …
Куда ни глянь:
Горят, горят хлеба.
И погремушками нам взрывы были,
Качалками –
Сырые погреба.

Был праздником нам отсвет неба синий.
Глаза отцов нам видеть не пришлось,
И, матерью склоняясь,
Нас Россия
Поила соком раненых берез.

Но как бы нам порой ни трудно было,
Она всегда в виду держала нас,
И щавелек спасительный растила,
Картошку оставляя про запас.

А мы ковали, сеяли, пахали,
Росли от всяких нежностей в бегах,
И в жизнь входили твердыми шагами
С заплатами мозолей на руках.

* * *
Опять направо и налево
Бегут и стынут зеленя,
И машет возчик ошалело
Кнутом над гривою коня.

А конь устал,
Ногами ветер
Перебирая тяжело,
Среди насквозь продрогших ветел,
В туман ушедших за село.

Скрипит натруженно телега
В осенней слякоти по ось,
И как отъехать, так доехать
Нам никуда не довелось.

* * *
Нет, этот край, где детство проходило торопясь,
Мне не забыть! Ни с чем не перепутать.
Здесь облака в разлатых ветвях держит вяз,
Здесь косогор вбегает в небо круто.

Здесь лето звонкое, травинкой каждой радуя,
Веснушки веером лепя у самых глаз,
Прополоскав дождём и одаривши радугой,
Загаром золотило щедро нас.

Ну а порой, грехи мои итожа,
Беззлобно, деловито и любя,
Лексеич – дед, стянув с лежанки вожжи,
Учил житейской азбуке меня.

Ржавели пни, вынашивались травы,
В ночное сны въезжали на коне.
Кузнечики, рассевшись по канавам,
Таинственную песню пели мне.

***
Книги брошу и дом покину,
Ни к чему мне его уют,
Если в поле, шурша полынью,
Задыхаясь, ветра поют,

Если вдаль — голубые вёрсты,
Если сверху — созвездий вязь,
С неба падают в травы звёзды.
Земляникою в них светясь.

Если где-то в лугах ночами —
Весь из мускулов, весь огонь —
Бродит, дико кося очами,
Тонконогий гривастый конь.

И от лунности голубого,
Как желание и мечту,
Я, наверно, словлю такого,
Без узды на него вскачу.

Только ветер да воздух синий!
И прольют надо мною свет
Метеоров следы косые
И ракеты ушедшей след.
* * *
В моем краю с заснеженными вязами
В соцветье флагов день встает любой.
И только их содружеству обязан я
Своим, дыханьем и своей судьбой.

Когда в полях завьюжила метель
И дым пожаров шел на полземли,
Они мою хранили колыбель
И согревали душу, как могли.

И с той поры первоначальной детства
Одна дорога мне навек дана:
Одна семья,
Одно биенье сердца,
И вздох один,
И мысль одна!

Чтоб никакое лихо на планете
Нас не коснулось смерчами огня,
Я за неё во всём всегда в ответе,
Как и она в ответе за меня.

В любом краю я дружбой не обижен,
Она горит соцветьем наших дней.
И с каждым часом мы родней и ближе,
И с каждым годом выше и сильней!

* * *
Как печальна к закату Земля,
Как тревожны бегущие тени,
Словно завтра не встретит заря
Ни людей, ни зверей, ни растений.

Скорбью пепла замрёт бытиё
Над глухим онемевшим пространством,
И печальная участь её
Не затронет миров постоянство.

Так же будет размерен бег
От планет до частицы мгновенной,
И не знать никому:
То ли был на Земле человек,
То ли это приснилось Вселенной.

* * *
Среди августовского зноя
Далёко-далёко слыхать:
Над полем ржаного покоя
Поёт колыбельную мать.

Летит ее песня высоко,
И трепетно сердцу опять,
Когда-то далёко-далёко
Мне пела задумчиво мать.

А может, не так это было,
Да, видно, скорее, не так:
Жестокая сила тротила
Вздымила на взгорье большак.

Повсюду безмерное горе,
Кругом ни двора, ни кола,
И может не в поле, и пусть не на воле,
И пусть приглушённой, но песня была.

Не эта ль безмерная сила
Любви, и тепла, и добра
И жизни меня научила,
И силы для жизни дала.

Давно между полем и рощей
И годы, и ветры легли.
Но нету понятней и проще,
И нету призывней земли.

Живу ли в краю отдалённом,
Несут ли меня поезда, –
Горит надо мной просветлённо
Далекого детства звезда.

Любые дороги осилю,
Лишь только бы вечно слыхать:
Поёт и поёт над Россией
Свою колыбельную мать.