1 марта 2022 года исполняется 80 лет со дня рождения орловского поэта и литературного критика Александра Серафимовича Логвинова.

Александр Логвинов родился 1 марта 1942 года в деревне Шамордино Белевского района Тульской области – там прошли его детские и отроческие годы. Пережив трудные послевоенные годы, он хорошо знал труд хлебопашца, ценил тепло и доброту земли. После окончания средней школы  работал в колхозе, на предприятиях города Тулы.

Александр Логвинов окончил историко-филологический факультет Орловского педагогического института (ныне – Орловский государственный университет). После службы в рядах Советской Армии работал преподавателем, научным сотрудником Орловского литературного музея И.С. Тургенева.

Первые стихи молодого поэта появились в орловских газетах в начале 70-х годов XX столетия. В 1976 году в Туле вышел в свет первый сборник стихов А. Логвинова «Разнотравье», большинство произведений в котором было посвящено природной красоте родного края и его жителям.

Работая доцентом Орловского государственного института искусств и культуры, кандидат филологических наук А.С. Логвинов читал курс по русской литературе XIX века.

В 1977 году, после выхода сборника литературоведческих очерков о творчестве советских писателей-орловцев «Приокские родники», Александра Логвинова принимают в Союз писателей России. В дальнейшем произведения поэта и критика публикуются в журналах «Наш современник», «Подъём», выходят книга литературно-критических очерков «На стрежне жизни» (1982), сборник стихотворений «Окоём» (1995).

За литературный и просветительский труд Александр Логвинов награждался Почётными грамотами Союза писателей России, Совета народных депутатов Орловской области, в 2004 году ему была присуждена Всероссийская литературная премия «Вешние воды», учреждённая Союзом писателей России и Орловским землячеством в Москве.

Последние годы жизни писатель провёл большей частью отшельником в почти исчезнувшей с лица земли деревушке под древним Болховом, а появляясь в Орле, обзванивал своих друзей и читал новые стихи, большинство из которых так и остались в рукописных черновиках.

Александр Серафимович Логвинов умер 2 марта 2010 года. Похоронен в Орле на Наугорском кладбище. В 2013 году силами родных и друзей писателя издана книга его избранных произведений «Я с приокских полей».

---

СЕРАФИМЫЧ

Бог мой, как же трудно свыкнуться с мыслью, что о людях, которых хорошо знал и общался с ними не один десяток лет, приходится говорить только в прошедшем времени, что ни настоящее, ни будущее к ним уже не применимо. Вот уже двенадцать лет поэта Александра Логвинова – Серафимыча, как уважительно называли его многие, с нами нет.

«То ли был на земле человек, / То ли это приснилось вселенной». Эти строки из книги «Сполохи» написаны четверть века тому назад. А, кажется, будто бы совсем недавно Серафимыч произнёс их, подвергая в целях постижения истины сомнению устоявшиеся мнения о месте и роли человека во Вселенной, которую он, бесспорно, считает первичной, поскольку, только Ей дано «присниться» – были мы тут, или нет.

Но чтобы там не «снилось» старушке Вселенной, для нас, его друзей, собратьев по перу, учеников – он реально был и  незримо присутствует рядом как поэт, критик, философ, мудрый наставник, очень убедительный в беседах и спорах, но не подавляющий собеседника своим авторитетом. Можно открыть книжечку его стихов и снова услышать надтреснутый, завораживающий глубинный голос автора:

Соловей поёт не для влюблённых,
Соловью и дела, впрочем, нет,
Кто там бродит тропкой потаённой
Первый год иль много-много лет.

У привыкшего к стереотипам читателя эти строки вызывают недоумение: как же, мол, так, ведь всем давно известно, что соловьи и влюблённые понятия неразделимые, а Логвинов, вдруг, утверждает обратное: соловью, оказывается, «и дела… нет, / Кто там бродит тропкой потаённой…». У поэта Александра Логвинова соловей поёт «о разлуке, о своей печали» для того, «чтобы сердце болью не кричало, не дичало посреди ветвей».

Говоря о живой природе, он, конечно же, имеет в виду и современного человека, который, не смотря на огромные достижения в научно-технической сфере, тем не менее, «дичает» нравственно, отлучаемый политиками и законодателями от классической литературы, путём «обрезания» школьных и вузовских программ. Он с болью говорил об этом и в дружеских беседах, и с начинающими поэтами, и со студентами на своих «не стандартных» лекциях в ОГИИКе, где читал курс русской литературы XIX века.

Ректор института искусств и культуры профессор Николай Александрович Паршиков рассказал, как однажды до него дошли слухи, что Логвинов, якобы, выходит за рамки утверждённой программы, и он решил пожурить за это преподавателя. Но, заглянув в аудиторию на несколько минут, «просидел там целую «пару», и не только не указал на отклонение от программы, но зауважал его ещё больше.

Логвинов не просто читал лекции, он влюблял аудиторию в русскую литературу, доверительно беседуя со студентами на равных, выслушивая рассуждения с уважением к говорящему. После его лекций классики становились не такими уж «нудными», какими казались до этого. Говорю это так потому, что сам в своё время сдавал зачёты Серафимычу и Достоевского и Тургенева начал осмысленно и с удовольствием читать, благодаря Логвинову.

Его упрекали иногда в том, что очень редко печатается, не даёт свои подборки стихов в альманахи, журналы, газеты, что мол, и не пишет-то, наверное, уже ничего. Упрёки эти только отчасти были справедливыми, он действительно в последние годы редко появлялся и в прессе, и на людях. Но на то были веские причины, связанные со здоровьем и житейскими проблемами, о которых он никому не рассказывал и, тем более, не жаловался. Жил большей частью отшельником в почти исчезнувшей с лица земли деревушке под древним Болховом, а появляясь в Орле, обзванивал своих друзей и читал новые стихи, большинство из которых так и остались в рукописных черновиках. Дай то Бог, чтобы они увидели (c нашей помощью) свет и чтобы мудрое слово русского поэта Александра Логвинова не позволяло грядущим поколениям «дичать» в суматошных ритмах сегодняшнего дня, потому, что

История предъявит строгий счёт
Тому, кто жил,
И кто был просто тленье.
История,
Она не обойдёт
Ни годы,
Ни единого мгновенья.
И высшей справедливости полна,
Ни в чём не затемняя смысл словами,
С нас взыщет до конца
За те права,
Которые оставлены
За нами.

Виктор САДОВСКИЙ