Для слабовидящих17 ноября 1921 года исполняется 110 лет со дня рождения орловского поэта, члена Союза писателей СССР Александра Александровича Минаева.
Александр Александрович Минаев родился в Орле 4 (17) ноября 1911 года. Детство и юность провёл на Орловской земле, окончил среднюю школу, затем финансово-экономический техникум.
Александр Минаев – участник Великой Отечественной войны: воевал на Брянском фронте, удостоен боевых наград. Впервые стихи А. Минаева были опубликованы в 1941 году в газете «Орловская правда».
После демобилизации из рядов Советской Армии в 1960 году работал в различных учреждениях Орла, в том числе и в Бюро по пропаганде художественной литературы при Орловской областной писательской организации.
Поэт пришел в литературу уже зрелым человеком, много испытавшим в жизни. Произведения Александра Минаева появлялись на страницах областных и районных газет, в «Орловском альманахе» (№ 2, 1949 и № 3, 1950), в литературно-художественных сборниках: «Родимый край» (1952), «На родной земле» (1954, 1956, 1958), «Наше утро» (1955), «Родник» (1960), «Перекрестки» (1972).
Отдельными изданиями вышли поэмы Александра Минаева: «Кромы» (1960), «Русская женщина» (1963), «На Васильевской улице» (1967), «Хрустальные ключи» (1974). Критики подчеркивали народность его поэзии, тесную связь с жизнью. Его произведения – о прошлом Орловщины, о замечательных людях труда.
В 1978 году А.А. Минаев был принят в Союз писателей СССР.
Умер поэт 18 ноября 1986 года. Похоронен на Наугорском кладбище в Орле.
Александр МИНАЕВ (1911 – 1986)
РОДНОЕ ГНЕЗДО
(отрывки из поэмы)
***
Серый домишко, где я появился на свет,
Теперь с каждым годом всё больше сутулится;
А тогда мне казалось, что стройней его нет
В шеренге домов на Васильевской улице…
Я родился в туманном конце ноября
Тысяча девятьсот …надцатого года.
Понедельник угрюмо месил губернскую грязь,
Стояла убийственная погода.
В мещанской семье вскрикнул первенец-сын.
Мать откричала на крик двое суток.
Мне стыдно теперь, что без всяких причин
Я бывал иногда с нею груб и нечуток.
Суровую жизнь прожила моя мать,
Но добрых и нежных таких не отыщешь.
Прости, если мёртвые могут прощать.
Что редко хожу я к тебе на кладбище!
***
Чтоб не тянуть со мной канитель.
На третий день, по церковным правилам,
Поп с молитвой меня окунул в купель
В приходском храме Михаила-Архангела.
Крёстным быть соизволил купец,
У коего папа служил приказчиком.
Крёстная тоже имела вес:
У модных модисток слыла образчиком.
Хитрый поп, вожделённо вперясь в купца,
Истинно зная, что взять больше не с кого,
Громко нарёк трёхдневного молодца
В честь Александра Невского.
Поп не ошибся. Крёстный отец,
Одолев свою жадность, пошёл на поблажку:
Он надел мне на шею золотой крест,
И попа осчастливил хрустящей бумажкой.
«Служи, — сказал он, — царю и отечеству, сын,
И меня вспоминай — не в последнюю очередь!»
В тридцать третьем году я сдал этот крест в Торгсин
За манную крупу для грудной моей дочери.
………………………………………………………..
***
Улица наша была испокон
Васильевской, русской, своеобычной;
Никто не думал, что зыбок закон
Российских названий, сердцу привычных.
И вдруг какие-то дяди, молчком,
Задрав свои равнодушные лица,
Прибили на крайний угольный дом
Блестящую новенькую таблицу.
Гляжу, и в глазах моих меркнет свет,
Болью утраты душа проникнута:
Васильевской улицы больше нет!
Есть улица Карла Либкнехта.
Я знаю, что Либкнехт раздул пожар
В немецких сердцах, по духу нам братских,
И все-таки мне откровенно жаль
Васильевских, Ситниковских, Посадских!..
ПОСЛЕДНЯЯ РАЗЛУКА
(отрывок из поэмы)
***
Ночь.
Ни звёзд, ни месяца.
Студёно.
Тесная землянка под Ельцом.
Лампа-самоделка из патрона
Веет жирной копотью в лицо.
Кто-то на полу храпит негромко.
Инеем подёрнута стена.
В поле бьёт жестокая позёмка.
На краю погибели страна.
Третий день,
Как мы ушли из Ливен.
Завтра враг нас выбьет из Ельца…
Отступает под свинцовым ливнем,
Родину теряя без конца.
Что случилось?
Где же наши силы?
Почему бежим мы от врага?
Неужели правда, что Россия –
Великан на глиняных ногах!
Политрук из-под бровей косматых
Смотрит в душу мне,
Как на духу:
– Я тебе одно сказать могу:
Родина ни в чём не виновата!
И не нам подсчитывать потери,
Выворачиваясь на испод;
Наше дело немца бить и верить
В партию,
В Россию
И в народ!
В поле мина шалая рванула,
И морозный прокатился звон.
Помкомвзвод молоденький из Тулы,
Вздрогнув,
Что-то простонал сквозь сон…
***
Политрук был прав!
Не так чёрт страшен,
Как его малюют.
Подоспело в срок
Подкрепленье.
Ливны снова наши.
Здравствуй, разорённый городок!
Помогли сибирские ребята,
Что пришли из-за Уральских гор.
В белых полушубках, в маскхалатах.
Сплошь – богатыри,
Как на подбор.
На рассвете вёрткая «катюша»
Подпалила синие снега,
Гнев и пламя
С грохотом обрушив
На голову сонного врага.
И когда в атаку поднял роту
Наш повеселевший политрук,
Страшная «катюшина» работа –
Чёрный снег,
Обугленные дзоты –
Даже нас ошеломила вдруг.
Вот бы нам таких подруг побольше!
Сделала б мы немцу карачун.
Но идти в пургу
По свежей толще
Было лишь пехоте по плечу.
***
Стужа крепнет.
Чёртова погода
Весь перемутила белый свет.
Фронт остановился:
Дальше хода
Ни машинам, ни пехоте нет.
Низких туч багровое свеченье
Да высоких бомбовозов рёв…
Лишь боями местного значенья
Козыряет Совинформбюро.
Мы лежим в снегу
Над речкой сивой,
А за речкой враг в сугробы врос,
Проклиная дикую Россию
И её союзника, мороз.
Жёсткий снег
С пристрелянных пригорков
По-пластунски вниз ползёт, в овраг…
Писем – ни от Маши, ни от Борьки.
Где они теперь?
В каких краях?
***
Март на взгорьях
Солнечной сохою
Пашет снег
Богатырю под стать.
Да тепла уже – подать рукою,
Но зима не хочет уступать:
То начнёт крупою сыпать сверху,
То пронзительной позёмкой быть…
В блиндаже
Солдатам на потеху
Хмурые прижились воробьи.
Из посёлка,
Что войною скошен,
Их нужда в окопы загнала
В поисках пригоршни хлебных крошек
И людского зыбкого тепла.
Хлебом мы и сами не богаты,
И приварок не ахти какой,
Но делились с птицами солдаты
И теплом окопным, и едой…
По утрам
Над фронтовым жилищем,
Всякий раз в один и тот же срок
Кружит «рама»,
Как голодный хищник,
Вглядываясь в каждый бугорок.
Разгуляться фрицу не давая,
Ахает зенитка полковая,
Будто гром катает по реке.
И пойдёт бубнить передовая
На своём разбойном языке.
Политрук с подходцем дипломата
Увещает молодой народ:
– Что носы повесили, ребята?
Нашу с вами крепость
В три наката
Никакая бомба не возьмёт!
Главное, друзья мои, не трусить:
Трус для вражьей пули,
Что магнит…
Над фронтами,
Над весенней Русью
Гарь взрывчатки чёрная висит.
Я пока под грохот орудийный
Не дорос до боевых заслуг,
Лишь из комсомольцев стал партийным.
Так мне подсказал мой политрук.
