1 мая 2020 года исполняется 80 лет со дня рождения замечательного русского поэта Игоря Дмитриевича Крохина (1940 – 1992).

Игорь Крохин прожил короткую, но яркую жизнь. Жестокая болезнь, перенесённая в раннем, военном, детстве навсегда искалечила его тело, но не сломила внутреннее жизнеутверждающее начало. Вопреки прогнозам врачей, предрекавших мальчику пожизненный гипсовый плен, сомневающихся в том, что он когда-то сможет ходить, общаться и развиваться, Игорь победил недуг и вырос в гармонично сформировавшуюся творческую личность.

Первые стихотворения были опубликованы в «Орловском комсомольце» уже в 1965 году, а после публикаций в журналах «Москва», «Молодая гвардия», «Октябрь» и выхода в издательстве «Современник» первой книги Игоря Крохина приняли в Союз писателей СССР.

«Свежее мироощущение, ясное и точное видение жизни, эмоциональная природа художественного характера, проявляющегося в слове, – они даны ему природой», – так отзывался о творчестве Крохина известный поэт Борис Примеров.

Игорь Крохин – будто знал, что ему не отмеряно длинной жизни, – жадно стремился постичь многое: серьёзно и успешно увлекался философией, астрономией, историей искусств, живописью. И ещё: жизнь воспитала Крохина болезненно честным – по отношению к себе и окружающим людям. Многие считали его колючим, неудобным, но коллеги по орловской писательской организации любили Игоря за яркий талант и могучее стремление жить.

При жизни вышли всего пять книг стихотворений Игоря Крохина: «Просёлки» (1976), «Родоначальная сторона» (1980), «В мире полей и берёз» (1983), «Гнездовье» (1988), «Сельский космос» (1989). Стихи его полны раздумий о пережитом, о счастье мирного труда, о теплоте человеческих душ, о любви к Родине, к родному краю. Благодаря усилиям родственников в орловском издательстве «Орлик» в 2015 году была издана книга избранных стихотворений Игоря Крохина.

Светлый, талантливый и ранимый человек Игорь Крохин не смог примириться с удушающий тьмой, обрушившейся на родную страну в 90-е, и ушёл, оставив нам частичку своей поэтической души.

Андрей ФРОЛОВ

---

Игорь КРОХИН

Хлеб

Ливень шёл.
Росла, росла тревога —
Как бы он не поприбил хлеба.
Накрепко,
Как поле и дорога,
С хлебом наша связана судьба.
Не могу же я,
Подобно бабке,
Как перед иконою:
«Прости!..»
Поле всё сграбастать
И в охапке
От грозы подальше б
Унести.

***
Душа для бед и горестей открыта,
Свои не в счёт — свои от всех таю.
То не беда, что сам бываю битым,
Беда — когда друзей не отстою.

Не надо, слышишь!
Отчего кручина,
Случилось что и кто тому виной?
Какой ни есть, я всё-таки мужчина,
А если так — поговори со мной!

Обидчикам я не прощал обиды:
Обычай свят, века на том стоим.
То не беда, что мы бывали биты,
Беда — когда мы сдачи не дадим.

Родники

У горы, у мамушки,
Тайники.
Побегушки в камушках —
Родники.
Под овражной осыпью,
Ох сладки! —
Остро пахнут осенью
Ручейки.
Полем, луговиною
Под дубы
За лесной малиною,
По грибы.
Через рожь высокую
К конопле.
И шумят осокою
Всей земле,
И звенит стоустое
На века:
Ой ты поле русское,
Я — Ока!
Позывные долгие,
К звону звон:
Кама я! Волга я!
Днепр я! Дон!

Силы непомерные
Велики.
У России верные
Родники.

Егоры

Отец и сын.
Егор с Егором.
И между ними разговор,
Что дед Егором был, а в скором
И правнук должен быть.
Егор?

Сын не согласен.
Вот и спорят
Под вечереющим окном.
Отец ли сына объегорит,
Поставит сын ли на своём?

Роддом молчит.
Сестра в халате
Вдруг появилась на крыльце,
Зовёт Егоров:
– Кто тут батя? –
С такою строгостью в лице:
– Вы что шумите здесь? — Егорам.
Не медсестра – суровый суд.
Егоры выдохнули хором:
– Егор?!
– Егоровной зовут.

Петрович
             Александру Петровичу Савенкову,
             сельскому строителю

Фундамент каменный с землёй
В родстве, как брат с сестрою.
– Ну как, Петрович?
– Да живой,
Пока хожу и строю.

Пила, рубанок, долото,
Отвес, топор, стамеска –
Его друзья.
Он, как никто,
Известен повсеместно.

Возводит, как никто, леса,
Углы сведёт с углами.
Замеры сделает –
Краса! –
Домище перед нами.

И всё на уровне, добро,
Без разговоров лишних.
А надо – выпилит хитро
Узорчатый наличник.

А надо печь – пожалуйста,
Сноровка в этом есть.
Полёживай, не жалуйся,
Выпаривай болезнь!

Где он теперь, в каком селе
Ворочает делами:
– Петрович, где ты?
– На земле,
Свожу углы с углами.

***
Муравей шагал шажком –
В гору торопился.
Над болотным бочажком,
Как и я, склонился.

Пьём из лужицы одной
Холод утра травяной.

Разминулись по делам –
Каждый в свою сторону:
Что делить на свете нам?
Даже лужа поровну.

***
В деревушке снимали войну –
Характерна для действия местность:
Есть высотка, овраг,
А по дну –
Ручеишко длиною в безвестность…

Многократно ревело ур-ра! –
Надрывались усердно статисты.
И учила девчат немчура
Залихватски выделывать твисты.

«Фердинанд» окопался в саду,
За сараями прятались пушки –
Всё как в том переломном году,
Как ударили им по макушке.

Так реально события шли,
Что поверили старые люди
Этой тихой наивной земли:
– Да когда же победа-то будет?!.

***
Мне судьбы придумывать не надо…
Чуть заслышу – оторопь берёт
(Как при свисте тяжкого снаряда),
Если пролетает самолёт.

И в каких таких высоких клетках
Оживает ледяной озноб?..
Пролетел…
Лишь дрожь листвы на ветках
И росинок солнечный галоп.

Грозный звук растаял в отдаленье,
Рокот двухмоторного затих.
Я всё помню,
Я из поколенья
Чудом лишь оставшихся в живых.
Нам судьбы придумывать не надо…

Подпасок

Вырастал я под дождиком спорым –
Пас гусей и скотину стерёг.
Подружился и с лесом и с полем –
С небесами сдружиться не смог.

Поле потчевало земляникой,
Лес грибы выставлял напоказ.
Только небо грозою великой
Надо мной заходило не раз.

Только тучи трещали от злости,
Что пляшу под дождём, как шальной:
– Дождик, дождь,
Распрями мои кости,
Искривлённые в детстве войной!..

Эшелон

Везут коней.
Куда везут?
На тихой станции Отрада
Теплушки медленно ползут
Под жёлтым ливнем листопада.

Переступают скакуны,
Стучат копытами чечётку,
Бессонницей возбуждены,
Косят глазами на решётку.

Куда вы, кони?
Часовой
Глядит с площадки нелюдимо.
А им похрупать бы травой,
По луговинам бы –
Да мимо…

Мерцает лезвие штыка
Предупредительно и грозно.
Уже небесная река
Блеснула звёздами морозно.

За перегоном перегон.
И вот за станционным вязом
Сигналит хвостовой вагон,
Краснея повлажневшим глазом.

Светилась в воздухе сыром
Луны ущербная коронка,
И долго-долго над селом
Дрожало ржанье жеребёнка.

***
До смерти я не доживу –
Я от неё сбегу в Москву.
Пускай меня поищет там,
Пусть рыщет следом, по пятам,
По улицам и перекресткам.
В столичном комплексе громоздком
Нетрудно в толпах раствориться
И, растворясь, уединиться,
Без паспорта годами жить –
По кольцевым её кружить,
Пересекать по радиальным,
Пожить по пригородам дальним,
На смертыньку махнув рукою,
Столицу обогнуть дугою –
Зарайск, Загорск, Зеленоград,
А Красногорск или Калуга,
А Брянск с его дыханьем юга?
Старинных городов парад!
Она пешком, а я в такси,
Она в вагон, а я пешочком
С дорожным посохом,
С мешочком –
И по Руси,
И по Руси…

Полнолунье

Пьёт и пьёт из реки кобылица –
Пей, покуда не будешь сыта.
Пролетела длиннющая птица –
Млечный Путь отряхнула с хвоста.

За рекой заревая полоска,
Что за шорохи рядом слышны?
Соскребают, качаясь, колосья
Пыль с поверхности полной луны.

Пусть суслёныш грызёт сочный корень
И царапает колос луну –
В эту ночь
Между счастьем и горем
Я, пожалуй, уже не усну.

***
Пало перышко белое –
Пало с небес
На потеху ветрам, на забаву.
Унесло далеко бы –
Да выставил лес
Богатырской стеною
Заставу.
И сгодилась пушинка
В сорочьем гнезде –
То-то было и треску и шуму!..
Ты, пушинка моя унесённая, –
Где?..
Вот и думаю думушку-думу.