27 июля 2023 года известному орловскому поэту и журналисту Дмитрию Порушкевичу исполняется 85 лет.

Дмитрий Павлович Порушкевич родился 27 июля 1938 года в Мурманске. В Орле живёт с 1945 года. Окончил машиностроительный техникум, отслужил срочную службу на Черноморском флоте, поработал конструктором, перешёл в многотиражку, заочно закончил Воронежский университет по специальности журналиста, работал в орловской молодёжной газете, на орловском телевидении, радио, а последние пятнадцать лет своего сорокалетнего журналистского стажа был главным редактором газеты «Орловский вестник».

В начале 60-х в Орле активно работал в городском клуб поэзии, в котором подружился с поэтами Анатолием Лесных, Геннадием Фроловым, Евгением Красниковым, Александром Никитиным. Творческий взлёт молодых был вызван в те годы не только юным возрастом, но и общим всплеском поэтической активности в стране, не миновавшим и Орёл. Выступления, встречи, диспуты, публикации в газетах.

Дмитрий Порушкевич автор пяти поэтических книг, его произведения публиковались в областных, региональных и международных коллективных сборниках, в региональных и столичных журналах и альманахах, а также в газетах разных уровней: «Орловский комсомолец», «Орловская правда», «Просторы России», «Орловский вестник», «Мичуринская правда», «Литературная Евразия», журналах «Подъём», «Четвёртая власть», «Новый орёл», коллективных сборниках «Орёл-город», «Взаимность», «Поэтические параллели» (Болгария), альманахах «Вдохновение», «Поэзия». Стихи звучали в радиоэфире.

Издаваемая во главе с Дмитрием Порушкевичем газета «Орловский вестник» немало сделала для поддержки начинающих и молодых авторов, предоставляя им целую газетную полосу для первой публикации. И маститые орловские авторы охотно предлагали литературно ориентированной газете напечатать свои новые произведения.

Член Союза российских писателей с 2001 года, с 2001 по 2014 год избирался председателем Орловского регионального отделения Союза российских писателей.

Орловский Дом литераторов сердечно поздравляет Дмитрия Павловича с Юбилеем и желает здоровья и новых творческих свершений!

---

Дмитрий ПОРУШКЕВИЧ

ЭВАКУАЦИЯ
                             Маме
Это помнится до мельчайшего.
Ты несёшь чемодан и узел,
я – вприпрыжку,
с огромным чайником
в серой кепочке,
карапузик.
– Мама, мама,
куда же едем мы?
Этот город как называется? –
Ты ответила словом медленным,
непонятным:
– Эвакуация.
Поезд шёл по лесам и рощицам,
по зелёным большим болотам.
– Мама, что, если дерево бросится
под колёса?
– Ну что ты, что ты!
– Мама, вот где, наверно, орехов!
Мама, лесу не видно краю.
Мама, долго ещё нам ехать? –
Ты сказала:
– Сама не знаю.

И всё время меня обнимала
и, смотрела как-то не так…
А вагоны на стыках качало,
и колёса стучали в такт.

***
                          Геннадию Фролову
Она мне пела
о древней Вологде,
плыл голос сильный и молодой.
И над лицом её
всплывали волосы,
а зори рыжие – над водой.
И просыпались,
светлея, маковки,
собора праздничность
и простота.
И гулкий колокол
века отмахивал,
свой гомон бронзовый распластав.
Удары плыли,
гудя раскованно,
в них стоны слышались и голоса,
ступали ссыльные,
брели раскольники,
кто с верой в землю,
кто – в небеса.
Над колокольней
печаль качалась,
и песня таяла у озерца.
…она не знала её начала,
она не знала её конца.
И прислонялась ко мне
усталая,
с тревогой к давнему,
к темноте.
Но утро вспархивало
над устами,
и, в сосны торкаясь,
сгорала тень.

СЕВЕРНОЕ СИЯНИЕ

Я понять тебя очень хочу,
биотоков ли, мыслей слияния…
Ну, какому, скажи, толмачу
объяснить этой ночи сияние!

Словно занавес неба раскроется,
ночь полярная ярко расколется.
В Мончегорских озёрах околичных
заплутался луны околышек.

Сквозь морозное колыхание –
иней, словно твоё дыхание,
и деревья, как ты, в белых шубках.
Наша встреча, поверь мне, – не шутка.

Не скупись, не таи, не гнети! –
я разведал твоё обаяние,
ты и есть этой ночи сияние,
ты и есть этих мест магнетизм.

Можно? – тихо сейчас закружим,
я возьму твои зябкие плечики.
Разреши быть врачом твоим, лечащим
одиночество в этой стуже.

Ты горишь, ты дрожишь – от мороза?!
Ты прощаешься вместо ответа.
Ты мне снова себя наворо́жишь.
Ворожи-ворожи! Но мне-то –

может, скажет сиянье «драпри́»
семицветной пляской по небу,
как прочесть твою грусть и нежность,
как мне север в тебе растопить.

***
И было тихо в том лесу…
В лесу отпевшем, оробевшем
отшелестел, угас орешник,
и воздух стыл, прозрачно сух.

Стояла поздняя печаль.
За вспышку наших встреч карая,
в нас тоже что-то догорало,
подобье осени влача.

Ты, от меня чуть-чуть отстав,
разглядывала лист упавший,
и мы стояли, словно дальше
возникла пропасть без моста.

Нам пропасти той полосу
перешагнуть не хватит силы.
А ты сказала: «Видишь, милый,
как хорошо сейчас в лесу».

***
А мы всё бьём наверняка
по тем мишеням, что поближе,
как будто про запас – две жизни,
а эти дни для нас – пока,
как будто время нам даёт
права себя баюкать ложью,
и ты понять уже не можешь,
как от мечты своей далёк.

Мы врём себе в своей любви,
она давно от нас сбежала,
и лишь её замена – жалость –
в дому уют стремится свить.
Нам оправданья в этом нет.
Ты молча затворила шторы,
сквозь розовую ткань которых
снаружи виден мягкий свет.

Из книги «Поздний листопад» (Орёл: Издательский дом «Орлик», 2013)